* * *
Бадрия лежала в постели в тот вечер 1940 года, когда раздались тревожные гудки, извещавшие о первом наступлении итальянцев на Александрию и призывавшие жителей готовиться к защите города…
Настало утро. Половина жителей покинула город, спасаясь бегством от смерти. Бадрия, собрав необходимые вещи, бежала вместе со всеми.
Да сжалится аллах над несчастной за те преследования, которым подвергалась она! Бадрия устала от ходьбы и села отдохнуть у дороги. Мимо шли войска. Она всматривалась в ряды бойцов…
Это были не египетские войска, но и не английские. Это были отряды бедуинов пустыни, которые составили армию. На бойцах были значки действующей армии…
Вдруг Бадрия увидела Раджиха и закричала. Но ее голос затерялся в шуме движущейся толпы. Бадрия побежала вслед за войсками и продолжала звать. Идущие по дороге люди растоптали брошенные ею вещи. Но ее зова никто не услышал, словно она звала того, кто канул в Лету, а теперь десятки лет прожитой жизни отделяли ее от него.
Несчастная и растерянная, Бадрия пошла куда глаза глядят. Она почти ничего не видела и не слышала. Не было у нее ни цели, к которой она стремилась, ни пристанища, где можно было бы приклонить голову. Наконец Бадрия выбилась из сил и в изнеможении упала на дорогу. Она лежала без чувств и движения, не проявляя признаков жизни. С трудом она пошевелилась и пришла в сознание.
Перед глазами Бадрии вставало ее прошлое день за днем. Она посмотрела вокруг и пустилась бежать…
Долго бродила Бадрия в поисках Раджиха. Наконец в палатке офицера, командовавшего отрядом бедуинов-добровольцев, встретились мужчина и женщина, которые не виделись десятки лет. Женщине было лет сорок. Черная шаль закрывала ее лицо, на ней была заплатанная одежда, но улыбка играла на ее губах, которые уже давно разучились смеяться. Мужчина был седой, с морщинами на лице и шрамом от раны на лбу. Он был в военной форме. Большая бедуинская феска с кисточкой была надвинута ему на уши…
Женщина нежно произнесла:
— Раджих!
Она вся сияла, щеки ее горели.
Мужчина сказал:
— Я не надеялся встретить тебя вновь, Бадрия!
Он глубоко вздохнул и склонил голову, пытаясь скрыть набежавшую слезу. Командир отряда сидел за столом в глубине палатки, с радостной улыбкой прислушиваясь к их разговору.
Бадрия снова повторила имя своего любимого:
— Раджих!
Улыбаясь, он погладил ее по плечу и сказал:
— Теперь ты ничего не бойся, Бадрия. Мы больше не расстанемся надолго. Наступил день, моя дорогая, которого я так давно жду, чтобы кровью смыть кровь. Я отомщу.
