— Вот он, идет!
Рассвет еще не наступил, а здесь уже водоворотом кружились дети. Несколько мгновений — и небольшой огонек вдали, на блестящих рельсах, стал громом, извергающим пар.
— Что это? — завизжала Джанет.
— Поезд, глупышка, ты же такие видела на картинках! — прокричал Роберт.
И дети, прибывшие из будущего, увидели, как с поезда сходят, заливая могучими дымящимися водами мостовую, поднимая в холодное утреннее небо вопросительные знаки хоботов, огромные серые слоны. С длинных платформ, красные и золотые, скатывались неуклюжие фургоны. В заколоченной в ящики тьме ревели, меряя ее шагами, львы.
— Ой! Да ведь это… цирк! — задрожала Джанет.
— Цирк, по-твоему? А куда он делся?
— Туда же, куда и Рождество, наверно. Просто исчез давным-давно.
Джанет окинула взглядом все вокруг.
— Какой он ужасный, правда? Мальчик стоял ошеломленный:
— Уж это точно.
В первых слабых лучах зари раздавались громкие мужские голоса. Подтянули спальные вагоны, из окон на детей смотрели, моргая, заспанные лица. Как дождь камней, простучали по улице лошадиные копыта.
За спиной у детей вырос мистер Филдс.
— Мерзость, варварство держать зверей в клетках. Знай я, что вы такое здесь увидите, ни за что бы с вами сюда не отправился. Это действо буквально леденит кровь.
— Да, конечно. — Однако взгляд у Джанет был озабоченный. — И в то же время, мистер Филдс, это напоминает чем-то гнездо червей. Мне хочется изучить это.
— Не знаю, — сказал Роберт; глаза его бегали, а руки дрожали. — Все это похоже на сумасшествие. Может быть, если мистер Филдс разрешит, мы бы попробовали написать сочинение…
Мистер Филдс кивнул:
— Рад, что вижу серьезное отношение, что вы смотрите в корень, хотите по-настоящему понять этот ужас. Хорошо, сегодня, после полудня, мы посмотрим цирковое представление.
— Меня, кажется, стошнит, — сказала Джанет. Машина Времени зажужжала.
— Так вот что такое цирк, — продолжала она сумрачно.
Тромбоны оркестра умерли в их ушах. Последним, что они видели, были леденцово-розовые гимнасты, вихрем крутящиеся на трапеции, между тем как на арене кричали и подпрыгивали обсыпанные мукой клоуны.
— Нет, конечно, психовидение лучше, — медленно проговорил Роберт.
— Эти ужасные запахи, это волнение… — Джанет заморгала. — Очень вредно для детей, правда? И рядом с детьми сидят взрослые. Матери, отцы — вот как называли их дети. Все так странно!
Мистер Филдс стал записывать что-то в классный журнал.
Словно сбрасывая оцепенение, Джанет тряхнула головой.
