— Ты что?! — поперхнулся Коля. — Шуточки у тебя…
— А, ну да, прости, Коль. — Я вспомнила всю его историю жизни-смерти и потупилась. — Пойду я, Коль… Спать хочу… Ты меня больше за ногу не хватай, не надо.
— А как же я? — жалобно спросил меня снизу Длинный Коля. Я уже забралась по болотине наверх и отряхивалась, как мельница. Меня даже занесло в сторону от его слов — «как же я?». Я посмотрела в темноту, у самой воды сидел мой давно знакомый Пылинкин Коля, всё такой же, каким был при жизни — грязный, со свалявшимися волосами и такими же, как в жизни, голубыми выпуклыми глазами. Колька никогда не был злым… Он был созерцатель. Да-да, именно. Он и работать не мог, потому что любил созерцать. И пил, чтобы созерцалось лучше. Выпьет, пойдёт в луга и смотрит на деревья или в небо, на пролетающих птиц. Не мог он наглядеться на земную жизнь, как будто предчувствовал, что жить-то осталось… Я заплакала.
— Спасибо, Свет, — Коля стоял рядом и нагибался надо мной, как дерево над кустом. — Ты по мне второй раз плачешь… А некоторые — ни разу…
— Откуда ты знаешь? — сквозь взрыд спросила я.
— Так я ж был на тех похоронах… — развёл руками Коля.
— На чьих, Коль? — с сочувствием спросила я.
— А на своих… Мы на чужие не ходим, — с достоинством ответил Николай. — Ты Свет, того, не думай… Я тебя не пугать, а попросить хотел…
И замолчал, странно глядя мне в глаза, как будто решал — говорить или не говорить?
У меня мгновенно высохли слёзы, только кожа саднила, и тянуло её на месте высохших ручейков…
— Ты про что, Коль? — невнятно спросила я.
— Ну-у-у… — протянул он и замолчал, пристально заглядывая мне в зрачки. И вдруг скороговоркой сказал: — Ты спроси у них, почему я умер, как собака?
И заглянул в мой открывшийся рот. Я, вздохнула и поглядела ему за спину, потом на его брюки, в которых он проходил последний десяток лет, — разношенные на три размера и грязные-прегрязные, правда сухие, но с запахом высохшей прямо на теле мочи. Амбре пьющих людей. — Коль, у кого? — тихо поинтересовалась я. — У Женьки, что ли? Так не буду я у неё спрашивать, ты уж прости… Ей ещё жить надо как-то. А если я про это спрошу… Не буду! Не хватало ещё у Женьки!.. — Да нет! — воздел руки к небу Длинный. — У Женьки ещё!.. Не у Женьки, спроси у топотушек — ты же их возишь!.. К станции Мост!!!
И снова поглядел на меня.
А я на него.
— Ты про что? — подумав, спросила я.
— Спроси у них, спроси!.. Почему я умер, как собака-ааа!!! — закричал Длинный Коля. Я этого не могла выдержать и, заткнув уши, бросилась к дому.
