Херувим храпел.
Вокруг спящего хранителя валялись какие-то кости, и на мгновение в голову архангела пришла чёрная мысль: уж не Иуде ли эти косточки принадлежат? Но с чего бы херувиму польститься на душу давно уже умершего предателя? Конечно, была она по идеальному материальна, но какой вкус мог быть у того, кто был повешен две тысячи лет назад?
Он пнул ногой херувима.
Херувим открыл все глаза и сытым доброжелательным взглядом окинул архангела.
— Чего тебе? — лениво спросил херувим. От его тона у архангела перехватило горло. Таким тоном с Гавриилом не разговаривали уже давно. Он снова пнул херувима ногой — уже для острастки.
— Как лежишь, скотина?
— Славно лежу, — отозвался херувим. — Первый раз за последнее тысячелетие нормально пожрал.
— Откуда это? — с досадой ткнул архангел в кости.
— Откуда? От верблюда! — Грамотен был херувим, Корнея Ивановича Чуковского читал. А может, в Раю с ним общался.
Гавриил прошёл по коридору. Комната Иуды была пуста. Архангел вернулся.
Херувим лениво грыз голубовато-розовую кость, любовно обнимая её сразу четырьмя лапами.
— Ну? — Архангел грозно глянул на охранника.
Ответом ему был смачный хруст. Нашёл кого пугать!
— Я тебя спрашиваю! Где пленник! — заревел Гавриил.
Херувим неопределённо махнул лапой.
— Кормить надо было, — нагло заявил он. — Стража на финиках и акридах держать нельзя. Страж сытым должен ходить!
— Где Иуда? — снова сорвался на крик архангел.
Херувим прижал передними лапами кость к земле, глянул на начальство соловыми и счастливыми глазами и признался:
— Я его на свинок сменял.
— Кому ты его отдал?
Охранник оскалился.
— А я откуда знаю? Мне он не представлялся. Рыжий такой, плотный и глаза голубые.
— Ты хоть соображаешь, что натворил?
— Понимаю. — Херувим принялся играться костью. — В очередях за акридами стоять не захотел.
Архангел бессильно распустил крылья и скорбным святым с иконы глянул на стража. «Я пропал, — с холодным отчаянием осознал Гавриил. — Вот такого прокола Он мне никогда не простит! Иуда исчез, этот тип из госбезопасности долго не протянет, возьмут его обязательно. Теперь, Гаврик, у тебя один путь — в Полуночные Ангелы, амброзией у Чистилища торговать! Если, конечно. Он меня падшим не объявит. Тогда уж прямая дорога — в Ад, а там надо мной поизгаляются»!
Он зло посмотрел на херувима.
— Скотина, — сказал он. — Вот уж истинный Иуда! «А если так и доложить? — ворохнулось под нимбом. — Не кормили мы стражей, вот они Иудушкой и разговелись… Страшно! А ну как святая правда вылезет»?
