— Как же я вам завидую! Эти возможности поднимают вас над остальными женщинами. А ведь мы все могли быть на одном уровне, если бы нам только дали немного свободы…
— Все равно всегда найдется тот, кому это не понравится, — посетовала колдунья.
— Но это уже будут его проблемы, — отозвалась Мариан.
— До этого радужного момента нам не дожить. Вот на меня, например, открыли охоту. И как бы мне не хотелось этого говорить, но противник заведомо сильнее и имеет больше возможностей. Неужели никто не защитит слабую женщину? Да нет, конечно! Все только полюбуются на то, как ей придет конец!
— Не может быть! — ахнула Мариан.
— Может, может… — уверила Лорисса.
В этот момент в дверном проеме замаячил Леонард.
— Это оказалось проще, чем я думал!
Затем появилось то, что еще недавно представляло собой Линн. Неизвестно, почему Леонард был так горд своим трудом. Линн сделалась еще страшнее, чем была. Роскошное платье сидело на ее тощей фигуре, как на швабре, рыжие волосы торчали в разные стороны и вились мелким бесом, глаза были подведены зелеными тенями так, что веки производили впечатление какого-то жуткого дефекта кожи, ярко-алые губы казались еще тоньше, чем были.
— Лео, ты что, ослеп? — злобно спросила Мариан, пока Лорисса искала подходящие слова для того, чтобы хоть как-то выразить свой гнев, не запуская в стилиста энергетом[8].
— Вот и я сказала, что это мерзко, — буркнула Линн, — а он мне «мода, новый стиль, эпатаж»…
С этими словами она скрылась из виду. Леонард последовал за ней, сохраняя на лице выражение оскорбленного достоинства.
— Он что, сошел с ума? — уточнила Лорисса у Мариан, когда цензурных слов на языке оказалось больше, чем всех остальных.
— Не знаю, — пожала плечами Мариан. — Мужчины всегда такие странные. Просишь их, просишь, а делают все совсем не так, как тебе хочется…
— И не говорите, — вздохнула Лорисса. — Вот был у меня один знакомый… все еще как живой перед глазами… так он и дня не мог прожить, чтобы не сделать кому-нибудь подобную пакость. Его просишь об одном — он все делает наоборот… ну вот и поплатился однажды. Говорят, его любовница прибила…
— Сам виноват, — кивнула Мариан.
— Вот! Смотрите! — Это был опять Леонард. — Вам должно понравиться! Я понял, где ошибся!
На этот раз Линн представляла собой нечто с гигантской грудью. Платье готово было треснуть по швам там, где стилист подпихнул в лиф что-то непонятное. Прочее не особо изменилось.
— А где у нее хвост? — поинтересовалась Лорисса.
