— О, какие мрачные мысли, — сказала Хелен, убирая с его лба волосы. — Знай, если у тебя будет слишком много свободного времени, ты можешь обратиться не к Ордену, а ко мне. Я найду тебе работу в клубе, будешь моим личным секретарем. Уверяю, одни только дополнительные льготы стоят того.
Андреас рассмеялся:
— Звучит заманчиво.
Хелен наклонилась и начала покусывать его мочку уха, щекоча кожу теплым дыханием.
— Разумеется, это будет для тебя временной работой, ну, скажем, лет так на двадцать-тридцать. Для тебя — краткое мгновение. А я к тому времени состарюсь, стану седой и морщинистой, и ты возжелаешь новой забавы, которая будет способна отвечать твоим страстным желаниям.
Андреас удивился, уловив в голосе Хелен грустные нотки. Она никогда не говорила с ним о будущем, равно как и он обходил эту тему молчанием. И без того все было очевидно: она смертная, а он — если избегать солнечных лучей и слишком серьезных повреждений тела — может жить практически вечно.
— Зачем ты тратишь свое время на меня, если любой мужчина, стоит тебе только захотеть, будет у твоих ног? — спросил он, ведя пальцем по ее округлому плечу. — Ты можешь выйти замуж за любящего тебя человека и нарожать ему умных и красивых детишек.
Хелен выгнула изящную бровь:
— Полагаю, я не из тех, кто склонен следовать общепринятым шаблонам.
Честно говоря, и он не был к этому склонен. Андреас признался себе, что готов забыть все, что он с воинами Ордена обнаружил несколько месяцев назад в пещере в Богемских горах. Он готов был притвориться, что ему ничего не известно о спавшем там чудовище, он готов был нарушить данное воинам обещание помогать по мере сил в борьбе с этим злом. Самым простым сейчас было бы вернуться к своей роли главы Темной Гавани, вернуться к беспечной жизни, не обремененной обязательствами.
Но правда заключалась в том, что ему уже давно надоела такая жизнь. Надоело быть вечным ребенком — эгоистичным и безответственным. И Хелен, как никогда, оказалась права. Он эгоистично и безответственно не ценил эту женщину и любовь, которую она ему дарила. После стольких десятилетий потворства своим желаниям — потакания своим слабостям — хотелось измениться. Или хотя бы попытаться это сделать.
— Уверен, ты приехала ко мне ночью не ради того, чтобы разнежить поцелуями и предложить работу в клубе, — сказал Андреас, чувствуя в Хелен напряженность и тревогу.
— К сожалению, нет. Я подумала, тебе следует знать, что одна из девушек клуба, похоже, пропала. Помнишь, я говорила, что на прошлой неделе Джина, одна из новеньких, пришла со следами укуса на шее?
