Рената рванулась к столбу… и резко остановилась у скирда. На нем рядом с ее ботинками лежали аккуратно сложенные и завернутые в замшу ее драгоценные кинжалы. Она схватила их, не веря, что они на месте, но их ощутимый вес тянул руку вниз, развеивая сомнения. Рената не смогла сдержать улыбку.
«Николай».
Он позаботился о них, когда она сама проявила чудовищную беспечность. Собрал, завернул и положил на скирд, словно знал, как они дороги ей.
Но почему он сделал это? Что он хочет купить такой заботой? Ее доверие? Слишком дешево его оценил? Или выторговывает у нее покладистость на случай, когда захочет вновь ее поцеловать?
Рената даже в мыслях не хотела к этому возвращаться. Стоило ей только вспомнить ощущение его губ, таинственная сила страсти заставляла ее непроизвольно таять.
Истина заключалась в том, что его поцелуй, пусть неожиданный и практически насильственный, был ей очень приятен.
Вот и сейчас — пресвятая дева — она уже чувствовала, как расслабляющее тепло зарождается в недрах ее тела, готовое выплеснуться и разлиться дурманящим потоком.
Она желала продолжения поцелуя, хотя инстинкт самосохранения громогласно кричал «нет!», требовал бежать от Николая как можно быстрее и как можно дальше. Но ее влекло к нему, когда он был здесь, и еще сильнее, когда он покинул усадьбу. Страсть — она думала, что убила ее навсегда, — проснулась и требовала воли.
И этот его намек, что он видел в глазах Миры ее и себя в нецеломудренном соединении, еще больше тревожил Ренату.
Но, слава богу, он ушел.
И вряд ли вернется после того, что здесь увидел.
Рената не помнила, когда она в последний раз о чем-нибудь молила Бога. Она не обращалась к высшим силам даже в минуты, когда угроза со стороны Якута казалась смертельной. Но сейчас она смиренно склонила голову и попросила Небеса беречь Николая и уводить его земные пути подальше от этого ужасного места.
И от нее.
Ренате совсем не хотелось начинать тренировку, особенно после того, что здесь произошло прошлой ночью. Воспоминания сильно волновали ее, поэтому она захватила ботинки и поспешила покинуть псарню.
Она вошла в дом, задвинула засов и направилась по коридору к своей комнате в надежде уснуть хотя бы ненадолго.
В груди неприятно заскребло еще до того, как она увидела, что дверь в комнату Миры приоткрыта. Там было темно, но Рената услышала тихий голос Миры, девочка твердила, что хочет спать и не хочет вставать. Ей вновь снятся кошмары? Рената почувствовала жалость к ребенку. И в этот момент слабые протесты Миры перебил другой голос — резкий и неприятный.
