.
Когда же в России началась урбанизация?
Практическое начало урбанизации России следует вести с 1929 года, т. е. с начала так называемого Великого перелома. Еще в 1926 году, при общем населении России (в современных границах) в 92,7 млн. человек, ее городское население составляло только 18 %[74]. С 1929-го по 1937 г. городское население выросло более чем вдвое и составило 33 %, в 1961 – 55 %, в 1981 – 70 % и, наконец, к 2000 году оно составило 73 %, достигнув своего максимума. Итого мы имеем всего только 80 лет урбанизированной жизни. Данного срока, очевидно, недостаточно, чтобы в корне поменять национальный характер такого мощнейшего народа, как великорусский.
Так вот, между урбанизацией и ростом потребительских отношений есть связь. Урбанизация тем выше, чем выше рост промышленного производства. Рост промышленного производства сопровождается расширением ассортимента выпускаемых потребительских товаров, т. е. выпускается уже не один-два сорта товара, а десять-двадцать, от дешевых до дорогих сортов, и т. д. и т. п. Расширение ассортимента выпускаемых изделий приводит к стимулированию потребительской психологии и развитию товарного фетишизма. Потребительская психология в корне противоречит христианскому сознанию и, в конечном итоге, начинает его вытеснять. Христианское сознание не совместимо с капиталистическим рынком и капиталистическими отношениями.
Но почему?
Есть один момент, на который следует обратить внимание. В. Шубарт полагал, что в основе мироощущения прометеевского человека, т. е. того архетипа, который воплотился на Западе наиболее полно, лежит изначальный страх, который ему «свойствен в качестве преобладающего душевного настроения». Прометеевский человек, по словам В. Шубарта, «не верит твердо в сверхземные силы, осмысленно организующие бытие. Он переживает мир как хаос… его постоянно мучает страх, что мир затрещит по всем швам, едва он снимет с него свою без отдыха творящую руку. Это несчастный человек, куда более несчастный, чем русский, на прометеевской культуре лежит мрачная тень забот… Глубже других заглянул в прометеевскую душу А. Дюрер; заглянул в то далекое время, когда она только начала формироваться. Его гравюра «Меланхолия» содержит в себе все, что свойственно прометеевскому человеку. Перед нами предстает тупо размышляющая фигура, не признающая власти мгновенья, мятущаяся в безрадостном круге мыслей о загадках грядущего. Вокруг видны циркули, измерительные приборы, весы, таблица на стене – средства вычисления, при помощи которых человек пытается подступиться к неизвестному для него будущему. Понятно, что тут изображен
