Леа терпеливо ждала, пока Пинки возился с брезентом — дело оказалось нелегким, — но нелепость этой ситуации потихоньку начинала ей надоедать.
— Объясни, зачем вы притащили меня сюда? — раздраженно спросила она Пэтти.
— Сейчас увидишь, — повторила Пэтти фразу Пинки.
Кажется, пускаться в объяснения подруга совсем не собиралась… И это после того, как они вытащили ее из дома и, на ночь глядя, привезли в Сонс-хилл! Леа хотела было сказать Пэтти какую-нибудь колкость, но Пинки наконец открыл фонтан и включил подсветку. Леа, позабыв о Пэтти, на которую злилась всего секунду назад, застыла, потрясенная увиденным.
Над поляной, усеянной искусно сделанными каменными цветами, висела радуга. Если бы Леа не знала наверняка, что ночью радуги не бывает, она подумала бы, что радуга — настоящая. Струи воды, окрашенные подсветкой в разные цвета, были так похожи на дорожки радуги: красный, оранжевый, желтый, зеленый…
— Радуга… — прошептала Леа. Только одному человеку могла прийти в голову такая идея. И этим человеком был Питер… Ей хотелось застонать от боли и обиды. Почему? Почему он так поступил с ней? Почему предал ее? Ведь она ни разу не усомнилась в том, что он ее любит… И даже сейчас, после того, что она узнала, ей сложно поверить в обратное… Но зачем Пэтти привезла ее сюда? Фонтан восхитителен, и менять что-то нет ни малейшей необходимости…
— Я хотел, чтобы ты каждое утро просыпалась с улыбкой… — Леа вздрогнула и обернулась. Его глаза, бархатные, как ночь, его грустная и совсем не детская сейчас улыбка, а во взгляде — тоска и безысходность. — Я хотел, чтобы твои глаза всегда светились счастьем… Я хотел, чтобы у тебя была своя собственная радуга. А я был бы тем человеком, который играет на ней… Играет для тебя. Но вместо этого принес тебе только боль и новое разочарование… — В глазах у Питера стояли слезы, голос срывался, и Леа видела, нет, чувствовала, что он не мог лгать… Не мог — потому что никто и никогда не смотрел на нее с такой любовью и с таким отчаянием… — Я хотел рассказать тебе еще давно… Но думал, ты испугаешься, отстранишься… Потом — боялся, что ты уйдешь от меня… Сейчас — этот момент настал, но уже поздно… Ричи Майера я возненавидел с первой нашей встречи. Он пришел в мое агентство, напыщенный, самоуверенный… Дал мне твою фотографию, на которой ты выглядела, как фиалка, засушенная в школьном учебнике… Но я понял еще тогда — ты другая… Я думал, это будет последним моим делом, но не довел его до конца… Когда я увидел тебя в баре, еще не зная, что это ты, — я влюбился… Влюбился сразу и навсегда. И тогда я закрыл дело и отдал Ричи его поганые деньги. Но ничего не сказал тебе — испугался, что ты не поймешь…
