Минут пятнадцать мне потребовалось, чтобы понять, чего же именно не хватало.
А вот это уже интересно… Значит, энергия заполняет не только сами глаза, но и по глазным каналам касается части мозга. Небольшой, но все-таки достаточной, чтобы изменить мировосприятие. Самую чуточку, но все-таки…
Честно признаюсь, было зверски страшно экспериментировать над собой. В особенности когда невозможно предсказать даже приблизительные результаты даже самого безобидного действия.
Но все-таки это должно быть сделано. А потому…
Я постарался сделать накачку максимально приближенной к той, что проводил с другими стихиями. Мне это даже удалось. А потом Хаос коснулся моего мозга…
Тело выгнуло дугой, а изо рта вырвался хрип. Каменные подлокотники кресла начали крошиться под моими пальцами, будто были сделаны из вафли.
Когда первая судорога прошла и тело вновь начало меня слушаться, я наконец смог открыть зажмуренные от испуга и боли глаза.
От увиденного зрелища у меня перехватило дух. Мир разительно изменился. Он казался каким-то безумным и в то же время невероятно логичным. Однако логика опиралась на совсем другие понятия. Хотя это и логикой-то назвать не было бы правильно. Просто в одно мгновение ясно, что мир не таков, какой он есть на самом деле. И в основе этого понимания лежало два понятия — приятно и неприятно.
Вот, например, валяющийся невдалеке камень с острыми краями был приятным. В то же время наши кресла были неприятными из-за… симметрии? Следуя за своей догадкой, я перевел взгляд на разложенные различные предметы, которые мы прихватили с собой именно для подобной ситуации.
И тут-то меня чуть не вывернуло наизнанку от подкатившей тошноты и омерзения. Там среди прочих предметов лежала небольшая обсидиановая сфера — испорченная заготовка для одного из моих артефактов. И эти ощущения были вызваны не остатками наполняющих ее плетений — их там просто не было. А… формой. Она была слишком правильной. СЛИШКОМ!!!
Прикрыв глаза, я нервно обратился к шаману:
— Рунг, убери, пожалуйста, сферу и старайся, пока мы не закончим, находиться за моей спиной. У меня сейчас такое ощущение, что я могу просто в ужасе от омерзения кого-нибудь убить. А так как мы тут только вдвоем, сам все прекрасно понимаешь…
Когда просьба была выполнена, я вновь открыл глаза. Поморщившись от физически ощущаемой тошнотворности окружающего пейзажа, начал осторожно экспериментировать с новым зрением.
Например, встать и подойти по прямой к разложенным вещам оказалось жутко неприятно. Путь же, сделанный руководствуясь сугубо ощущениями, больше напоминал кривую полета пьяной бабочки.
