Ребята, конечно, даже попытались обидеться… Но стоящий в уголке мастерской голем вежливым таким вбиванием своего клинка в стену рядом с парнями напомнил о себе. Побледневшие студенты тут же поспешили ретироваться, напоследок напомнив, что к месту назначения нужно прибыть не позже десятого числа. То бишь через семь дней. Тю…
Хмыкнув им в спины, я лишь сильнее углубился в работу. Думается мне, во второй половине дня успею закончить…
…Что ж, силы свои я рассчитал правильно. Все было закончено в три часа. А потому, недолго думая, собрал необходимые в дороге и будущей стычке вещи и обратился ко все так же изображающему статую голему:
— Остаешься на хозяйстве. Чужих не пускать, периметр не покидать, и вообще — присмотри-ка ты за моим гладиолусом, а то он в последнее время какой-то вялый. Никак опять ворон принялся жрать… — Взяв «на караул» свой «лом», голем, печатая шаг, покинул помещение. Хм… похоже, подселенный дух незадачливого грабителя, который не так давно попытался меня ограбить, наконец-то окончательно смирился со своей судьбой и теперь старается получать хоть какое-то удовольствие от своего существования. Посмотрим, чем это закончится. Впрочем, случайных смертей можно не опасаться — зря я, что ли, встроил в управляющий контур модифицированные под местные реалии «три закона робототехники»?
Буран как-то обиженно смотрел в спины удаляющихся магов — видать, хотел поиграть, а я ему весь кайф обломал.
Надо отметить, что мой питомец за прошедший год, проведенный в академии, взял за привычку «играть» с поделками некромантов. Впрочем, те были не против — неплохая практика в поднятии и улучшении своих творений их всегда радовала.
Вообще-то мне с огромным трудом удалось отучить его от того, чтобы он не лез в ванну или в учебный комплекс. Хоть в лабораторию не лезет по собственной инициативе — помнит мои первые попытки в переделке игрушечного пистолета в более-менее боевое оружие.
Хмыкнув своим мыслям, я обратился к грауду, который, как всегда, везде следовал за мной:
— Ну что, Буран, поехали? Посмотрим, насколько удивятся эти мажонки?
Зверь лишь фыркнул, будто понял, что я сказал. Но, к сожалению, пока это было не так — у меня никак не доходили руки разобраться с тем, как сделать животное разумным без помощи эволюции. А почти разумное поведение моего зверя было лишь результатом того, что его вид создавался латентными эмпатами. А в сочетании со слабой формой импринтинга, что я также обнаружил в его геноме, — матрица его поведения завязывалась на меня.
