Цыганков и Кошелев, наблюдавшие за этой картиной, только теперь сообразили, что остались без охраны. Иван быстро огляделся. Справа, метрах в ста, темнел извилистый овраг. Выскочить из кузова и очутиться в нем оказалось делом одной минуты. Выбравшись наверх по дальнему отрогу, друзья увидели неподалеку еще одну балку. Они перемахнули туда и долго бежали по ее склону. Немного погодя издалека послышались выстрелы. Иван и Павел остановились, когда уже стало совсем светло. Сколько пробежали, определить было трудно. Отдышавшись, выбрались из балки и осмотрелись. Кругом лежала степь. К горизонту она вздымалась невысокими холмами. Ни дорог, ни речек… Теперь погони можно не опасаться.
Разведчики спрятались за низкий обрывчик на краю оврага и с наслаждением подставили спины первым лучам восходящего солнца.
— Эх, поесть бы сейчас! — мечтательно вздохнул Иван.
— А, может быть, тут найдется что-нибудь? — откликнулся Павел.
И только сейчас Цыганков заметил в руках Кошелева кожаную сумку, которую оставил в кузове один из конвоиров.
Провизии в ней было мало: пачка галет, плоская консервная банка, да в пол-ладони кусочек шоколада. Зато нашлись какие-то бумаги, в том числе объемистый запечатанный конверт. Что было в этих документах, друзья прочесть не могли. А вдруг что-нибудь очень важное? На всякий случай разделили все бумаги на две равные доли и попрятали в карманах. А от съестного вскоре не осталось ни крошки.
— Надо возвращаться, — решил Цыганков. — Немного отдохнем — и айда!
ЗДРАВСТВУЙТЕ, ТОВАРИЩИ КРАСНОАРМЕЙЦЫ!
Ночь снова застала их в степи. Целый день друзья брели на восток. Лишь к вечеру показался хутор. Его обошли стороной, опасаясь нежелательных встреч. Вообще держались подальше от дорог.
— Давай отдохнем, — предложил Кошелев.
— Подожди. Взберемся вон на тот бугор, тогда поспим.
Прошли еще километра два и на гребне высоты присели, вконец измученные.
— Я бы сейчас, кажется, пуд сала съел, — вздохнул Павел.
Цыганков не ответил. Лежа на колючей, выгоревшей траве, с наслаждением вытянув одеревеневшие ноги, он пристально вглядывался вдаль, насколько позволяла темнота. Неожиданно он привстал:
— Пашка, костер!
Далеко впереди появлялись и таяли во мраке крошечные язычки пламени, взлетали красноватые искры.
— Кто же это там? — недоумевал Иван. — И откуда в степи взяться костру?
— Кто бы ни был, а надо подкрасться поближе, — откликнулся Павел. — Немцы ночью побоялись бы разводить огонь. Видно, пастух какой-нибудь… Может, у него поесть найдется?
