Ладно, сказал я.
И все так просто, сразу видно, кто охотник за деньгами, потому что он пузатый.
Ладно, сказал я.
Злодей коротышка, сказала Сиб. Голодающие крестьяне толстые. Будь они высокие и худые, зритель бы запутался.
Я смотрел в экран и не отвечал.
Джеймс Кобёрн, сказала Сиб. Очень люблю Джеймса Кобёрна. И Илай Уоллак замечательный. И к тому же один из минусов «Семи самураев» в том, что актеры ни малейшего понятия не имеют о восточной загадочности. Мифунэ БЕЗНАДЕЖЕН, и остальные не лучше. Симура, Кимура, Миягути, Тяки, Инаба, Като, Цутия — грустно смотреть. И, только видя Высоких Мужчин в Узких Джинсах, понимаешь, как ограничивала Куросаву невозможность прибегнуть к гению Чарлза Бронсона. Будь у него актер с лицом как японская гравюра, кто знает, чего бы он достиг…
Я пытаюсь смотреть кино, сказал я.
Больше ни звука, сказала Сиб. Я нема как могила.
И я вдруг понял, где она прячет конверт.
Сколько себя помню, Сиб изнывала по «Птолемеевской Александрии» Фрейзера (блистательная научная работа, которая должна быть в каждом доме). В публичных библиотеках (во всяком случае, известных нам) ее нет, но порой мы натыкались на нее у букинистов и потом ежедневно ходили в гости. Сиб зачитывала прекрасные сноски об Эратосфене (который измерил окружность Земли); или о поэме Ликофрона «Александра» — она вся от имени Кассандры, обуреваемой пророческим неистовством, и до того невнятна, что ученые не разобрались, отчего им так трудно — то ли текст искажен, то ли Кассандра совсем рехнулась; или о Никандровой «Териаке» — длиннющей поэме про змей гекзаметром. Книга всегда стоила заоблачно, и рано или поздно ее покупал кто-нибудь побогаче нас.
Четыре месяца назад Сиб снова ее нашла и на сей раз принесла домой. Не знаю, сколько уплатила, — она не говорит. Сказала, что попросила бы похоронить ее вместе с этим томом, но жестоко лишать потомков одного из немногих существующих экземпляров, она готова держать пари, что, если даже умрет через 50 лет, «Оксфорд юниверсити пресс» все еще будет делать вид, что вот-вот выпустит переиздание; еще сказала, что пускай, если будут похороны, я эту книгу захвачу и люди почитают интересные фрагменты. Я обещал, что по мере сил поспособствую, чтобы на ее похоронах зачитывали «Птолемеевскую Александрию».
Последний раз я видел конверт в комоде полгода назад; в комоде его больше нет, потому что с тех пор она успела купить книгу.
Пришлось досматривать кино, но я не мог сосредоточиться. Даже не знаю, хорош ли фильм; я только и думал, что про конверт и книгу.
