- Мне можно уходить?
- С какой стати? - удивилась врачиха. - До завтрашнего дня лежи здесь. Не кривись, не смертельно, - проворчала она, видя мое недовольство.
Я зарычала и откинулась на подушку.
- Злую шутку со мной сыграл Кретинов, - изрекла я. - Чувство юмора "черное"...
- Не говори, - в который раз кивнул Леха. - похоже, у него сдвиг по фазе из-за этих двух...
Я послала ему предупредительный взгляд, и он заткнулся. Правда, поздно - Ганджа уже навострил ушки и с любопытством переводил взгляд своих странных разноцветных глаз то на меня, то на Хмырева.
- Слушай, Сань, а че он тебе поставил за нудный рассказ? - изящно перевела я тему в другое русло.
- Пять, - с гордостью ответствовал Ганджа, и у него запищал телефон.
- Пардон, - буркнул он, роясь в карманах.
- Потопал я, а то вызывают, - провозгласил Саня, прочитав эсэмэску. - Пока.
- Чао! - сказала я.
- Ну и я пошел к себе, - развел руками Леха и встал со стула около моей кровати. Его спина содрогнулась от накатившего вновь кашля.
- Подумай насчет шалфея, - сказала я.
- Обязательно, - фыркнул он и вышел из моей палаты прямо в дверь напротив. Похоже, там он и лечится.
Чем бы себя занять? Я порылась в тумбочке. О, листочки чистые. Хорошо...
Леха.
Я лег на свою койку и блаженно потянулся. И как меня угораздило так слечь? Температура под сорок, больные горло и нос, слабость.... Причем горло режет так, будто в нем острейшие шипы раздирают шею и мешают говорить и дышать. Кашлять тоже больно. Этот ларингит похуже гриппа будет. Все-таки воспользуюсь советом Киры. Но в ее предложении есть насмешка для нее самой, поскольку Киру во время болезни невозможно заставить прополоскать горло или выпить горячий чай. Кира вообще не умеет болеть тихо, обязательно простуда сопровождается воплями, матом и истерикой. Вы думаете, у Киры с рождения горбатый нос? Ага, щаз! Сия горбинка появилась у Адашевой на носу как результат пьяной разборки во время болезни полтора года назад.
Тогда Кира подхватила инфекцию и сидела дома. Что тогда было! На всю деревню были слышны мат, адский ор и звон бьющейся посуды. Непосвященному могло показаться, что этот кошмар - звуки супружеской ссоры с попутным дележом имущества, но всем пиндюковчанам был хорошо известен несносный характер Адашевых, и мы приняли как должное, что Киру просто пытались заставить сделать ингаляцию. Но в тот вечер скандал достиг такого апогея, что даже долготерпимые родители Киры и Славика, откричавшись на дочь, которой кастрюлька с горячей водой и пихтовым маслом и покрывало казались страшными орудиями пытки, махнули на все рукой и на время умотали в город, оставив Славика наедине с разбушевавшейся сестрой.
