Еще исследовательница писала, что ей пришлось принудительно госпитализировать Якоба. «В течение многих дней пациент что-то бормотал. Он повторял имя мальчика „Лиор“ и обещал, что придет к нему. Думаю, что этот Лиор был плодом его воображения, замена мальчику, который у него не родился, или наоборот — мальчику, которым он сам когда-то был, если вдуматься в смысл имени „Ли-ор“[39]…»
Оторвав глаза от книги, я посмотрела в окно. «Плод воображения», — подумала я, и сердце сжалось от горя. Даже мертвым Лиор оставался самым настоящим, самым реальным! Как же сильно любил его дедушкин сумасшедший!..
Мои глаза вернулись к убористым строчкам. «Время от времени пациент с невероятной серьезностью повторял: „Не волнуйся, папа, я сберегу твоих фройляйн“. Смысл этой фразы остался неясен. В конце каждой встречи пациент кричал, чтобы его отпустили к Максу и мне часто приходилось вызывать санитаров, чтобы те успокоили его и вывели из кабинета…»
На полях этой страницы были каракули Якоба, а под ними — толкование ученой доктор Курт. «Это пятно, по всей видимости, — единственная картина, сохранившаяся в памяти больного», — писала она.
«Я была очарована этим человеком, — так закончила Вера описание своих встреч с Якобом. — Он был необычайно талантлив: наизусть читал книги Танаха из конца в начало, с поразительной точность мог просвистеть любую симфонию Малера, вырезал шахматные фигуры… Он отказывался общаться со мной и лечащим персоналом и, не переставая, требовал отпустить его домой, где, по его словам, его ждали родные…»
Таксист, подобравший меня у выхода из библиотеки, наверняка видел в жизни немало странного, тем не менее, когда я сняла с головы нелепую шляпу и расстегнула несколько пуговиц на блузке и кофте, он удивленно на меня уставился.
— Жарко сегодня… — пояснила я. — Теплый ноябрь.
— А разве у вас это можно?.. — он не сводил с меня пораженного взгляда.
— Дело в том, что я от них убегаю, — сказала я голосом девственницы. — Они хотят выдать меня за старика.
Таксист заметно повеселел. Ему будет что порассказать!..
— Куда?
— Улица Ахад а-Ам. И побыстрее, пожалуйста, — он завел машину, и мы поехали в полном молчании.
Я вернула к жизни свой мобильник. Он немедленно зазвонил, и на экране высветилось имя дедушки Макса.
— Габи, где ты? — он был взволнован.
— Что случилось?
— Якоба арестовали. Твой капитан ненормальный!
— Шамир его арестовал?
— Да. Приехал утром и забрал его.
— Успокойся, дедушка, — сердце пустилось вскачь бешеным галопом. — Ты говорил с адвокатом?
