Двадцать минут мы прождали в тишине, как вдруг Шингит молча качнул борт лодки, и мы все пригнулись и затаились.
Поначалу я ничего не замечал, но вот до нас донеслось издали басистое похрюкивание кабанов, потом высокие папоротники слегка зашевелились, и кабаны цепочкой вышли на отмель. Большой кабан шел впереди, но вдруг повернулся и яростно бросился на более молодого кабанчика, который сунулся к нему слишком близко, позабыв о субординации. Кабанчик с визгом отскочил, и старый вожак снова подошел к воде. Подняв голову с длинной щетинистой бородой, он понюхал воздух справа и слева, потом подозрительно уставился сквозь струи дождя на тот берег, где прятались мы. Его длинные белые клыки блеснули, когда он повернулся и с громким издевательским фырканьем побежал рысцой прочь от реки, ломясь сквозь заросли папоротников; стадо следовало за ним на почтительном расстоянии. Десять минут спустя мы увидели, как они быстро переплывают реку ниже по течению — в полной безопасности. Бахат выругал старого кабана за бдительность, и мы снова стали настороженно прислушиваться. Через несколько минут второе стадо кабанов переправилось через реку, но снова чересчур далеко от нас. Они удивительно прытко доплыли до берега, вскарабкались на скользкий откос и растворились в лесу.
Уже темнело, когда я почувствовал, что борт лодки снова дернулся. Мы скорчились и застыли, как мертвые, а десяток кабанов тем временем бесшумно, словно на пуантах, прошли по отмели и выстроились в ряд у самой воды. Старый кабан вошел в воду, потом бултыхнулся и поплыл, а остальные так и посыпались следом за ним. Мы высвободили нос лодки из кустов и принялись грести, как сумасшедшие, выбираясь на стремнину, которая подхватила нас и понесла в сторону плывущих животных. Лодка летела стрелой, но кабаны были уж на середине реки. Мы бешено работали веслами. Бахат внезапно изменил курс, стараясь отпугнуть кабанов от берега. Они повернули и поплыли по течению, нам удалось выиграть несколько драгоценных секунд, и мы их настигли. Когда мы налетели на них, передовые уже с треском ломились через кустарник, но замыкающие еще не доплыли до берега. Бахат наклонился и заколол одну свинью прямо в воде, а я бросил свое копье и попал в другую, уже вскарабкавшуюся до середины откоса. Она скатилась обратно в воду, и Пингас, выпрыгнув из лодки, схватил ее за хвост. Животное попыталось обернуться и отделаться от него, но тут копье Шингита без промаха поразило кабана прямо в сердце. Бахат уже потрошил свою добычу, а Пингас и Шингит, в то время как я подгонял лодку к берегу, взялись за вторую. Наступила ночь. Очень довольные нашей вечерней добычей, мы с громкими шутками плыли по течению, и Бахат весело дымил немного подмокшей самокруткой из пальмового листа.