Согрейте землю, вызвольте траву, Всему живому пропитанье дайте, Шелковую стелите мураву, Стеной от всех напастей ограждайте.
Храните, стерегите от царя Лесного, полевого, водяного, От царенят его, от упыря И от людского глаза нелюдского".
6. ОСМОТР ПОЛЯ
Широкий свет! Простор несуетливый, От прадедов доставшийся навек,-То лес, то лозы, то луга, то нивы, Что хлеб тебе даруют, человек.
Идем, моя любимая, с тобою -Мне руку на плечо положишь ты, Я стан твой тонкий обойму рукою И выйдем в поле, выйдем под кресты.
Как дети, позабытые тем светом, Мы станем свой надел обозревать, И на обмежке, солнышком пригретом, Об урожае будущем гадать.
Двоим не много надобно простору, Делянки нашей доброй хватит с нас -Отсеяться бы в срок, убраться в пору Да и заполнить ригу в добрый час.
Так я иду, ее любуясь станом, Вдоль по меже, обдумывая с ней, Где мы пахать начнем, где сеять станем С надеждою дожить до лучших дней.
Обнявшись, под крестами мы присели, О темные надгробья опершись, И в небо зачарованно глядели, И наши души уносились ввысь.
Небес благословляли облик синий, Что нас высоко поднял над землей, И в наших мыслях кланялись године, Что нас связала общею судьбой;
Благословляли полевые дали, Присадистые груши и кусты, И лишь одну разлуку проклинали Последнюю и вечные кресты.
7. РАДУНИЦА
На радуницу мы на кладбище пошли, Свяченого с собой остатки взявши,-Мы с ней обычай бережно блюли, Что прадеды нам завещали наши.
Сойдясь сюда почтить покойников своих, В печальном и глухом многоголосье Склонялись люди меж крестов немых, Как на ветру склоняются колосья.
Мхом темным поросли надгробья и травой, Березки пригорюнились над ними, Часовня, как тюрьма, на мир живой Глядела жутко окнами слепыми.
У холмика мы с ней присели в стороне -Здесь матери ее была могила, И милая моя, склонясь, шепнула мне: "Один ты у меня, мой братец милый!"
Град горьких слез-горошин из очей Любимая роняла с тихим стоном, Казалось -- плачет небо вместе с ней Над садом, под землею погребенным.
Те слезы пали на сердце, на дно, И я заплакал, сидя с нею рядом, А думалось -- все выплакал давно И в жизнь смотрю сухим и ясным взглядом.
Сошли и мой отец, и братья под кресты, Меньших сестер земелька обнимает, А мне оставила судьбину сироты, Знать, за грехи меня не принимает.
Вот так я грустным думам волю дал, В груди открылась горькая криница, И, к милой наклонясь, я тоже прошептал: "Одна ты у меня теперь, сестрица!"
