— А потом мы занимались любовью в снегу, обычно в каком-нибудь парке.
Ланг сначала не понял, что она сказала, — слова доходили до него крайне медленно. Но когда понял, то вырвал свою руку из ее ладони, повернулся к ней и переспросил:
— Что вы делали? Занимались любовью, на улице, зимой? В городе?
Сарита пожала плечами:
— А что же нам оставалось? Марко перестал бывать у нас, потому что боялся Хейкки. А пойти к его матери мы тоже не могли.
Ланг почувствовал, что у него горят щеки, и его сердце забилось от зависти и возбуждения.
— Но как… — начал он, — то есть где вы это делали? А потом, разве вам не было холодно?
— Я уже не помню, где именно, — уклончиво сказала Сарита, — это было давно.
— Не может быть! — сухо ответил Ланг. — Ты еще молодая, в твоей жизни нет еще никаких «давно». Давай рассказывай!
Их взгляды встретились, и Ланг заметил беспокойство и сладострастие в ее глазах. Но когда она заговорила, голос ее звучал невыразительно, почти равнодушно:
— Однажды — в парке за станцией метро Сэрнес. Я запомнила это место, потому что после этого у меня поднялась температура. В другой раз — на мысе Скатудден, в детском парке неподалеку от ледоколов.
Они шли молча. Ланг смотрел на черную воду реки и пытался переварить то, что услышал.
— Пожалуйста, не ревнуй, Кришан, — через некоторое время сказала Сарита. — Неужели ты ни в кого не влюблялся до беспамятства?
«В тебя! В тебя! В тебя!» — хотел закричать Ланг, но вместо этого пробормотал:
— Не знаю, может быть, в Анни, мою первую жену. Но мы никогда не занимались любовью в детском парке. — Он помолчал несколько секунд и добавил: — Значит, Миро зачат в снегу и стуже?
Сарита не ответила, она печально улыбнулась и, прислонившись к нему, сказала:
— Обними меня, пожалуйста.
Ланг обнял ее. Под тонким кожаным пальто ее тело казалось тощим и хрупким.
— Черт, но, если вы так любили друг друга, почему же тогда все кончилось? — не удержался Ланг.
— Мне было всего девятнадцать, когда родился Миро. Марко — двадцать. Мы пытались, но… — Сарита на мгновение замолчала, но потом продолжила: — Марко был слишком неугомонный. Водился с плохой компанией. Когда родился Миро, он служил в армии, там ему было хорошо. Вернувшись со службы, он на несколько месяцев успокоился. С Миро он обращался замечательно. Но потом вдруг стал пропадать — сначала он отсутствовал по нескольку дней, потом — неделями.
Сарита шла, опустив голову, и Ланг видел, что ей больно вспоминать все это. Но она продолжила:
