— О чем ты думаешь? — снова спросил Юрий. — Ты не спишь?
— Нет, не сплю, — ответил Хинт. — Я философствую.
— Это хорошее занятие для голодного человека.
— Как две капли, мы затерялись с тобой в этом большом и страшном океане, как две песчинки. Но мы продолжаем жить, бороться, двигаться вперед, хоть нас ищут и пытаются поймать самые ловкие и опытные ищейки. Мы безоружные, голодные, усталые, а они вооружены до зубов, сытые, бодрые. И мы побеждаем.
— Даже мечтаем о будущем, — поддержал Юрий. — Людей иногда называют песчинками, но никто еще не знает, какие силы в них таятся. Даже мы сами о себе очень мало знаем.
— Святая правда, Юрий,— сказал Хинт и снова замолчал.
Над миром начинался новый день осени тысяча девятьсот сорок третьего года, день, полный тревог, волнений, насилия и убийств, день, полный надежд для Хинта и Юрия.
Три дня и три ночи шли они лесами, оврагами, вдали от дорог, стараясь обходить деревни, не сталкиваться с людьми. Питались они только ягодами. Голод довел их до такой степени отчаяния, что они уже готовы были идти в первую попавшуюся деревню и просить хлеба. Но осторожный Юрий находил все новые и новые возможности оттянуть этот рискованный для них шаг.
Они лежали на опушке леса, и казалось, что у них уже не было сил двигаться дальше. По расчетам Юрия еще надо было пройти шестьдесят километров. Но выдержат ли они?
Хинт лежал на траве и с горечью думал о своей родной земле, об эстонском народе, попавшем в беду. Немцам приходится в каждой деревне держать маленький гарнизон или отряд наемников-предателей, чтобы держать в страхе и повиновении свободолюбивых эстонцев.
Перед беглецами возникали большие деревни и хутора. Дымились печи, вместе с дымом доносился и запах еды, а два человека шли и боялись приблизиться к людям. Что случилось? Неужели люди настолько запуганы, что смогут отказать им в самом необходимом?
Все это Хинт пытался втолковать Юрию, но он стоял на своем:
— Нет, давай потерпим.
Тогда Хинт предложил отправиться в деревню без Юрия. Но если он попадет там в руки фашистских молодчиков, то Юрий должен броситься к нему на помощь. Или, во всяком случае, создать впечатление, что Хинт не один.
Хинт принял такое решение, но не мог встать, чтобы выполнить его. Он прислушивался к каждому шороху. Вот синичка пролетела и начала перелетать с ветки на ветку. Он внимательно следил за ней, как будто бы от ее поведения зависела вся его судьба.
Потом они начали подробно обсуждать все детали предстоящей операции, хоть все уже было ясно и без того. Просто Хинту хотелось оттянуть минуту расставания с Юрием.
