— Ты, вижу, такой и есть, каким был раньше. Но у тебя на лице отек, ты чем-то заболел? Как заболело бы сердце у твоей матери, если бы она увидела это!..
У них я погостил около месяца. Она же всеми силами старалась помочь мне выздороветь. По три раза в день накрывала мне отдельный стол, на котором — ячменная каша, смешанная с чумизой, салат из съедобных растений. Делала, что могла, и очень извинялась за скудность блюд. Семья эта только что переселилась в новую горную глушь, — теперь она не имела трактира, как раньше, недавно взялась за земледелие первого года после переселения, да у них еще жили внуки по дочерней линии. При мысли об этом мне просто стыдно брать в рот пищу.
Она мой вкус и аппетит прекрасно знала еще в Фусуне. И вот привезла к себе станок для приготовления куксу и угощала меня этим блюдом. А Ко Чжэ Бон, сын ее, ходил в уездный городок Дуньхуа за соленой форелью для моего обеденного стола. Муж сестры Ко Чжэ Бона каждый день на рассвете шел к роднику, чтобы добыть сангора, который, по словам знахаря, очень воздействует на устранение отека. Такая сердечная забота этой семьи обо мне быстро восстановила мое здоровье.
Ко Чжэ Бон встретился в Аньту с моей матерью и вернулся. От Сидаохуангоу до Аньту — около 80 километров. Такой далекий путь он обычно одолевал за день. Люди даже говорят, что он одолеет путь в 120 километров за один день, как сказочный Хван Чхонван Дон из романа «Рим Кок Чжон».
Тогда с ним пришел в Сидаохуангоу мой брат Чхоль Чжу, узнав, что я после тюрьмы нахожусь в Дуньхуа. Принес он мамино письмо и белье для меня. В письме говорилось, что семья наша переселилась из Фусуна в Старое Аньту (Сунцзян), жила одно время в соседней комнате дома Ма Чхун Ука, находящегося за воротами Симынь, а потом опять переселилась в Синлунцунь. В Старом Аньту мать взяла у Ма Чхун Ука швейную машину в долг, шила чужую одежду за плату и немало испытала переживаний, а в Синлунцуне, как я узнал тогда, тоже трудилась не покладая рук, чтобы сводить концы с концами.
Чхоль Чжу пока что не освоился на незнакомой чужбине. До этих пор он жил в городках Чунгане, Линьцзяне, Бадаогоу и Фусуне, которые омывают большие реки. Аньту, довольно отдаленное от равнины и железной дороги, ему казалось слишком скучной глухоманью, еще одним нежилым краем, в котором нужно было прокладывать новый путь в жизни.
— Ты, брат, заехал ли в Фусун-то после тюрьмы? — вдруг спрашивает он меня.
— Хотел заехать, да не мог. Даже и дома не был, а прямо вот сюда, в Дуньхуа. Знаешь, а как же мне побывать в Фусуне-то?
