А теперь секретарь ЦК партии по организационным делам Ким Чен Ир во многом меня заменяет, и мне удалось выкроить хоть немного времени и для этого. Произошла смена поколений — уходят из нашей плеяды один за другим ветераны революции, на смену им приходят представители нового, подрастающего поколения, и они стали уже главной силою в нашей революции. Вот и пришлось мне задуматься над тем, что сейчас моей новой обязанностью стало и это — поведать им, что я переживал в моей жизни, деля одну судьбу с нацией, рассказать им о том, как отдали свою молодость патриоты-предшественники во имя радости нашего сегодня. И стал я писать строку за строкой, насколько мне позволяет время.
Я не считаю свою жизнь какою-то особой, исключительной. Гордиться мне достаточно лишь тем, что жизнь моя вся целиком отдана на благо Родины и нации и что она проходила в одной судьбе с народом.
Надеюсь, что эти мои записки дадут грядущим поколениям урок жизни и борьбы, откроют им истину, которая гласит: веришь в народ и опираешься на его силы — завоюешь все сущее, одержишь победу за победой, а повернешься к народу спиною, будешь им отвергнут — не избежишь поражения за поражением.
Приношу дань уважения памяти патриотов ушедших.
Апрель 1992 года на горе Мёхян
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Страна, обреченная на трагедию
Моя жизнь началась с 10-х годов, когда достигла крайних пределов национальная трагедия в современной истории Кореи.
Еще до моего рождения моя родная страна стала монопольной колонией Японии. Королевское право на правление нашей страной перешло целиком в руки японского императора по договору об «аннексии Кореи Японией», а наши люди стали рабами современного типа, подневольными «приказам генерал-губернатора». Корея, известная миру своей древней историей, природными богатствами и чудесной красотою своей земли, растоптана солдатскими сапогами завоевателей и колесами пушек японской армии.
Народные массы содрогались от горечи и гнева, лишенные государственной власти в родной стране. На дворах и под крышами домов этой порабощенной земли, где еще не утихли отзвуки «всеобщего стенания в печальную ночь», покончили с собой многие верноподданные и ученые люди, не стерпев обиды за порабощение их государства. Даже безымянный мясник ответил смертью на позорную «аннексию Кореи Японией»[1], горюя о печальной участи обреченной на гибель родной своей страны.
В Корее установился варварский жандармско-полицейский режим, при котором обязаны стали ходить в костюме с золоченым кантом, в форменном головном уборе и с саблею на боку даже учителя начальной школы, не говоря уже о полицейских и гражданских чиновниках. По указу японского императора генерал-губернатор Кореи взял в свои руки право на командование армией и флотом и неограниченные полномочия — заткнуть нашей нации уши и рот и связать ее по рукам и ногам. Все политические организации и научные учреждения, созданные корейцами, были распущены.
