— Но ты нужен мне, Гидеон!
— В качестве ищейки?
— Нет, не ищейки.
— Как же ты предпочитаешь это называть?
— Я считаю тебя человеком, у которого есть чувство долга.
Гидеон усмехнулся.
— Я считаю тебя пострадавшим, — добавил Рафи.
Итак, выходит, что Гидеон не только не злодей и не виновник происшедшего, он — пострадавший, который имеет право на месть. Ему показалось, что в этом есть доля истины. Да, скорее всего, он не злодей и не жертва. Может быть, он просто невольный соучастник — по небрежности, неосмотрительности или просто по собственной глупости.
— В одном ты прав, Рафи, — сказал он. — Если рассуждать абстрактно, никто не застрахован от случайностей. — Он был очень мрачен. — Но и тогда на человеке лежит определенная вина. — Он ударил ладонями по коленям, выпрямился и почти спокойно добавил:
— Что же касается меня, то отныне мне совершенно безразлично, кому суждено жить, а кому умереть.
— Может, это и так, — быстро продолжил Рафи, — но для того чтобы выжить, для того чтобы знать, что в будущем подобная трагедия не повторится, придется думать и об этом.
— А откуда ты взял, что я хочу выжить?
— О чем ты?
— Такие раны, как мои, нельзя вылечить.
— Любые раны можно вылечить, Гидеон. О том и речь.
Гидеон встал. Несмотря на атлетическое сложение, он выглядел сейчас совершенно обессиленным.
— Я признателен тебе за все, что ты пытаешься сделать для меня, — начал он, — но будет лучше, если ты оставишь меня одного.
— Они умерли мгновенно, — солгал Рафи.
Гидеон хотел что-то сказать, но усилием воли остановил поток раздражения, готовый прорваться наружу.
— Я был в Риме на следующий день и просмотрел все полицейские протоколы. — Рафи старался как мог смягчить сведения, которыми располагал. — Я был в госпитале и видел тех, кто остался жив. Большинство находится в таком ужасном состоянии, что для них было бы лучше погибнуть на месте…
И тут Рафи открыл самое важное.
— Нам со всей достоверностью известно, кто это сделал, — сказал он.
Гидеон молчал и ждал, когда Рафи доскажет до конца.
— Я покажу тебе фотографии, — продолжал тот.
— Нет, прошу тебя.
— Фотографии тех, кто еще нуждается в помощи. Кто взывает к правосудию.
— Не мне решать, кто прав, а кто виноват.
— Предоставь это мне.
— Ты тоже не можешь быть здесь судьей. Это не спортивный поединок.
Между тем Гидеон видел, что досье уже появилось на столе и из папки готовы посыпаться фотографии.
— Рано или поздно твое безразличие исчезнет, — сказал Рафи. — Лучше, чтобы это случилось пораньше. Тогда тебе не придется ни о чем сожалеть…
