— Как вам понравился спектакль «Хлеб»?
Пришлось бездарному и нахальному литератору дать отповедь, по-сталински остроумную.
— Не помню такого спектакля.
— Но вы же вчера смотрели спектакль «Хлеб». Я автор и хотел бы знать о впечатлении.
— Повторяю, не помню. В тринадцать лет я смотрел спектакль Шиллера «Коварство и любовь» — помню. А вот спектакль «Хлеб» не помню.
33
Поэт Эдуард Багрицкий (Дзюба) говорил: «Я с большим уважением смотрю на свою руку — ее пожал Сталин».
Кто-то может счесть это за шутку. Но поэт был искренен. Дело в том, что есть масса историй о том, как Сталин кому-то пожал руку, и тот ее потом долго не мыл. А кого-то вождь поцеловал в щеку, и тот долго не умывался. Конечно, сейчас к этому можно относиться с юмором, но если без шуток, то искренность и сила любви народа к И. В. Сталину впечатляет даже спустя десятилетия после его смерти.
34
Ночью в квартире писателя Б. Л. Пастернака раздался телефонный звонок:
— С вами будет говорить товарищ Сталин.
— Не разыгрывайте меня!
Но тут Пастернак услышал голос, от которого екнуло сердце.
Сталин начал без обиняков:
— Борис Леонидович, вы не хотите попросить за вашего друга Мандельштама?[14]
Пастернак заюлил:
— Да нет. Дружбы между нами, собственно, никогда не было. Скорее наоборот. Я тяготился общением с ним. Но поговорить с вами — об этом я всегда мечтал…
— Мы, старые большевики, никогда не отрекались от своих друзей.
По словам Анны Ахматовой (Горенко), весьма сведущей в окололитературных делах и событиях, Сталин сообщил, что отданы необходимые распоряжения, что с Мандельштамом будет все в порядке. Он спросил Пастернака, почему тот не хочет хлопотать за поэта и сказал:
— Если бы мой друг попал в беду, я бы лез на стену, чтобы его спасти… Почему вы не обратились ко мне или в писательские организации?
— Писательские организации не занимаются этим…
— Но ведь он ваш друг!
Пастернак замялся, а Сталин продолжал:
— Но ведь он же мастер, мастер!
Пастернак ответил, что это не имеет значения и тоже продолжал:
— Почему мы все о Мандельштаме и Мандельштаме, я так давно хотел с вами встретиться и поговорить.
— О чем?
— О жизни и смерти.
На этом разговор оборвался: Сталин не прощаясь положил трубку.
Много позже сей литературно-бытовой трус уверял, что если бы он не хлопотал за Мандельштама, то Сталин вообще не узнал бы об этом деле. И еще он, дескать, думал, что Сталин проверяет, знаком ли Пастернак со скандальным стихотворением, поэтому и отвечал, мол, уклончиво. Учитывая дальнейшую биографию г-на Пастернака, который сочинил бездарного «Доктора Живаго», тайком вывезенного и опубликованного на Западе в 1957-м, получил за него незаслуженную (присужденную исключительно за махровый антисоветизм) Нобелевскую премию, потом испугался и отказался от нее, желание смеяться пропадает. Скорее хочется плеваться. И восхищаться разящим сталинским сарказмом.
