О Красимире и Лёшиных водянках
На обед я заявился в приподнятом настроении, с радостным интересом к пище, а Лёша был озабочен и хмур. Он морщинит лоб и бережно трогает кожу головы, где у него лопнули мерзкие водяные пузыри, заработанные накануне в процессе беседы с альпинисткой Красимирой. Тут я попадаю в некоторое затруднение, поскольку мне в равной степени хочется рассказать и о Лёшиных водянках и о Красимире — и то, и другое, по своему интересно и примечательно, — но начну я, пожалуй, с Красимиры, оставаясь, таким образом, в русле очевидных причинно-следственных связей, хотя и опасаюсь вовсе забыть о водянках, увлекшись рассказом об этой неординарной и увлечённой женщине.
Боже мой, до чего же подходит ей это имя: Красимира! Красен мир её, светел и наполнен упоительным воздухом горних круч. Её неправильная милая русская речь журчит, как полноводный ручей в стране вечной весны, и, омываемые его неумолчным потоком, тают сердца куда более ледяные, чем моё собственное…
Когда Красимира разглагольствует, а разглагольствует она всегда, с перерывами на чуткий сон много путешествующего человека, она вдохновенна и прекрасна, и похожа на искрящийся неугомонный фонтан — спешащий выплеснуть накопленные словесные сокровища, переливающийся в спешке через край…
О чем мы только не переговорили с ней, пересекаясь в брезентовом оазисе столовой и на замшелых валунах меж палаток в редкие погожие дни.
«Ах, я так люблю израильский музыка!..» — воскликнула она при первом знакомстве, всплеснув тонкими, сильными руками скалолазки. Я посмотрел на неё настороженно и немного удивлённо, поскольку, прожив в Израиле 17 лет, не знаю, что можно было бы назвать «израильской музыкой»…
— Какую музыку ты имеешь в виду, Красимира?
— Израильский! Такой прекраснический музыка, я просто влюблена в нём!!!
— Ты имеешь в виду современную эстраду, или старые песни?.. Они такие… протяжные, — похожи на русские народные… Навеяны ширью наших бескрайних средне-израильских равнин…
— Это такой музыка… — она мечтательно возводит очи горе, тонко улыбается и прицокивает языком — причудный такой, мелодический!..
— Ты хочешь, я пришлю тебе диск? Когда мы вернёмся, напиши мне письмо с точным названием этой музыки, я найду и пришлю тебе.
— Спасибо, дорогой! Я так благодарственный тебе за этот!.. — Красимира журчала и переливалась, и светилась тёплым оранжевым светом.
«Какой замечательный, неиссякаемый источник интервью для Гоши» — подумал я тогда и тут же поделился этой мыслью с продюсером. «Будем её разрабатывать» — утвердительно кивнул Лёша, и, не откладывая в долгий ящик, предложил Красимире явиться «на пробы». Излишне говорить, что Красимира — личность лёгкая и общительная — согласилась, хоть и не без некоторого смущения того самого сорта, который так идёт любой женщине.
