Ему кажется, что мысль о могильщиках должна иметь что-то общее с его страхом катастроф, и теперь я мог показать ему, что эти два страха, наследственная идея и страх фаллоса, были связаны с одним и тем же. Я добавил, что весьма вероятно, что сон воспроизводил ситуацию детства, с которой начался страх фаллоса.
Что касается сна, его поразило, что он притворялся мертвым, что он оставался таким, чтобы не быть обнаруженным. Затем он вспомнил, что в его фантазиях мастурбации он обычно был зрителем. И он сам поставил вопрос, мог ли он быть свидетелем <этого> между своими родителями. Он немедленно отверг эту возможность, аргументируя это тем, что он никогда не спал в комнате родителей. Это меня очень разочаровало, так как на основе его снов я был убежден, что он действительно наблюдал подобную сцену.
Я отметил это несоответствие и решил, что не нужно позволять себе сдаться так легко - анализ должен прояснить ситуацию в свое время. В том же самом сеансе пациент рассказал, что он видел некую девушку со своим другом в этой ситуации. Затем он вспомнил, что были два других случая, когда он мог подслушивать своих родителей. Он вспомнил, что когда приезжали гости, его кровать передвигали в спальню родителей. Кроме того, в деревне он спал в одной комнате с родителями до того, как достиг школьного возраста.
В этой связи он снова говорил о своих действиях в начале анализа и о состояниях ночного страха, которые он испытывал в детстве. Одна из деталей этого страха была здесь прояснена. Он боялся белой фигуры женщины, которая возникала между двумя занавесками. Теперь он вспомнил, что когда он кричал по ночам, его мать обычно подходила к его кровати в ночной сорочке. К сожалению, элемент <кто-то за занавесками> так и не был выяснен.
Однако было очевидным, что мы рискнули зайти слишком далеко на запретную территорию в этом сеансе. В ту ночь у него был забавный сон:
Я стою на пристани у края палубы парохода и беседую, как оказывается, с психически больным. Внезапно все происходящее кажется мне спектаклем, в котором я должен играть определенную роль. На узкой доске, которая ведет от пристани к пароходу, я должен повторить одно и то же три раза - что я и делаю.
Сам он интерпретировал палубу парохода как желание коитуса, но я направил его внимание на тот элемент сна, который имел гораздо большее значение на данном этапе анализа, а именно на <игру в спектакле>. То, что он должен был повторить одно и то же три раза, было насмешливым намеком на мои последовательные интерпретации. Он согласился, что его часто забавляли мои усилия. Он также вспомнил, что у него была мысль позвать женщину и заняться половым актом три раза - <чтобы доставить Вам удовольствие>.
