Тим-старший передал в руки Тиму один из двух светящихся шаров, которые он держал над руками. Циркач как-то естественно понял (без слов и даже мысленного общения), что светящийся шар — это система индивидуального жизнеобеспечения и одновременно устройство, способное обеспечить коммуникационную связь со скафандрами троицы. Шары окутывали Тимов своим сиянием, от чего светились их контуры.
Девушка бросилась к Тиму, как только увидела его. Она резко прижалась к нему и сквозь рыдания запричитала:
— Живой, живой! Я так испугалась… Корабль исчез, а ты из него не появился, — девушка обмякла в его руках, впав в полуобморочное состояние и продолжая сотрясаться в мелких всхлипываниях.
Тим поднял удивленные глаза на ее спутников. Похоже, парни тоже еле держались на ногах. Увидев Тимов без скафандров, они попытались открыть гермошлемы своих защитных костюмов, но Тим старший жестами показал им не делать этого. Он начал задавать быстрые и короткие вопросы, и Тиму понял, что случилось. Силовая установка корабля вышла из-под контроля. Началась нелинейная деформация корпуса корабля. Тимур по транспортному лучу отправил их к этой планете. Потом корабль исчез, а Тимур не появился. А затем неожиданно появился он и Тим +3.
— Вытаскивай их отсюда, а я буду искать Тима первого, — проговорил Тим-старший и исчез.
Ошарашенный необычным поворот событий, Тимур на секунду замер в растерянности. Его страдания я по поводу провала отношений с Ольгой показались «детским лепетом», страданиями несмышленыша по поводу намокшего кораблика в тазике с водой во время урагана в девять баллов, когда терпит крушение корабль жизни.
Сейчас же Тим держал на руках девушку, а пузырь трехмерного пространства вокруг них неуклонно сжимался. Тим зачаровано смотрел на то, что творилось вокруг. Планета за пределами пузыря кроме трех обычных измерений (длины, высоты, ширины) имела глубину и еще какую-то другую, диагональную бездну. От этого она мало походила на планету. Скорее, это было спрессованное сплетение взаимно пересекающееся причудливых спиральных и арочных структур, состоящих из линий, лент и фигуристых объемов. Названия всего этого у Тима не было. Но от странности зрелища у него начинали шевелиться волосы на руках и голове — жуть, да и только! К тому же, все это подсвечивалось здешним солнцем, которое было выгнуто в форме чаши («И какие же чудовищные силы могли это сделать?!» — мелькнуло в голове у Тима). Казалось, что даже местное светило было в ужасе от увиденного, и стремительно удалялось, раскинув космы протуберанцев во все стороны.
