Рита быстро записывала новые темы в записную книжку стародавнего образца — бумага в клеточку, шариковое перо. Оставалось решить главную тематическую проблему — убедить редакторов, что разработка тем, подсказанных Тоней, принесет им долговременный успех, поставит их газету на несколько шагов вперед по сравнению с другими СМИ. И у Риты, почему-то, была полная уверенность, что ей это удастся…
Тим медленно шел по пустому тротуару будущего (пешеходы встречались редко, только гуляющие ради «активного отдыха»). Он возвращался с новой работы в Доме творчества и радовался трудовой усталости — образование «субинтегрального Я» требовало много усилий. «Хм, и я еще жаловался, что был занят, когда вернулся в свое время из прошлого!» — мелькнуло у него в голове. «События меня крутили так, что дух было некогда перевести, но как хорошо это, оказывается было!»
Сейчас у Тима оказалось слишком много времени — он смог проанализировать все, что хотел; додумать недодуманное; начать эксперименты, которые давно откладывал и изучить многое из того, что преподносила ему реальность будущего. Впрочем, сожаления не было — он сделал то, что хотел. Просто попал в поток Любви, расслабился и позволил этому сладостному течению унести его в неведомые края будущего. «Устал я тогда, все-таки», — подвел итог размышлениям Тимур. «И истосковался по любви», — мелькнула в голове как будто сторонняя мысль (Тим +3, что ли?).
Зато сейчас наступил новый период его неожиданного чувства — бешенные эмоции как-то «устаканились», его больше не ударяло током от прикосновения к Ольге, и близость перестала быть самоцелью. Разумеется, Тимуру все также хотелось целовать и обнимать (и не только) свою любимую, но после безумного «медового месяца» в этом появился «вкус» — не хотелось спешить, эмоции позволяли растянуть удовольствие и придумать что-то новенькое. Вот и сейчас Тиму захотелось побаловать свою трудяжку, как он ласково называл Ольгу. Он, вообще-то, и сам сегодня утомился, но тем приятнее будет расслабится обоим. И Тим с легкой улыбкой заспешил домой. «Хорошая штука эти домовые», — думал он на ходу. «Очень облегчают подготовку романтических сюрпризов».
… Ольга перешагнула порог «хоромов» и замерла — посредине комнаты стояла блестящая ванна на изогнутых золотых ножках. Вокруг нее на подсвечниках разной высоты разместились свечи. Они отбрасывали неровные блики на погрузившуюся в темноту комнату, плавающие на поверхности воды лепестки роз и улыбающегося во весь рот любимого. Он был бос, облачен в широкие льняные белые брюки, и больше ничего. Ольге бросилось в глаза, что у него очень спортивное тело — мышцы не бугрились накачанными горами, но четко прорисовывались под каждым сантиметром его торса, живота и рук.
