— Да, сэр, — печально вздохнул Анри, и в который уже раз воспарил над креслом. Уже не в первый раз после сражения, ему казалось, что капитан намеренно сваливает на него большую часть своих обязанностей.
По случаю прибытия гостей, в осевом коридоре врубили полное освещение, и выглянув из люка, Анри болезненно зажмурился. Помимо трех мерцающих поручней, что обычно разгоняли тьму, сейчас в коридоре светились сами переборки. Конечно раньше, когда осевой коридор не загромождали спальные мешки и штабеля пищевых контейнеров, смотрелось это гораздо красивее. Сейчас же белое сияние стен наполовину закрывали посторонние предметы, и очарование терялось, оставляя лишь неприятные ощущения в отвыкших от яркого света глазах.
Продолжая щуриться, Анри достал коммуникатор, и с трудом различая экран, вызвал Фаррела.
— Кирк, уменьши яркость в коридоре, глаза режет!
— Приказ капитана, — сухо отозвался тот.
— Кирк, я ни черта не вижу! Притуши стены!
— Ладно, — согласился тот, и стены почти сразу потускнели, перестав слепить.
Мимо него, перебирая руками за протянутые вдоль стен леера, к шлюзам пролетела большая группа оружейных техников, во главе с лейтенантом Д'Амико.
— Д'Амико, стоять! — окрикнул Анри своего подчиненного.
Тот послушно ухватился рукой за леер, и завис в полуметре от светящейся стены.
— Сэр?
— Куда собрался?
Тот кинул быстрый взгляд в сторону далеких шлюзов, и подрагивая от нетерпения, пояснил.
— Я сформировал погрузочную команду. Сегодня вечером хоть поедим по человечески.
— Черта с два, — охладил его пыл Анри, — Манн приказал снять только людей, для деликатесов у нас нет времени.
— Ничего, — отмахнулся лейтенант, — пару ящиков мы все равно заныкаем.
Услышав прозвучавший из группы мичманов осторожный смешок, Анри с трудом взял себя в руки, и почти ласково поинтересовался.
— Вы намерены саботировать прямой приказ капитана?
Традиции военно–космического флота Лиги уходили корнями в седую древность, во времена океанских судов. И как минимум одна традиция пришла оттуда неизменной. Беспрекословное подчинение капитану. Приказ старика мог вести корабль прямиком к гибели, но он все равно должен был быть исполнен. Старику виднее!
По окончании похода приказ можно было обжаловать, капитан мог понести наказание, но только потом, после швартовки, и после слушания дела в суде. Не раньше. Нарушивший же приказ капитана, не мог рассчитывать на снисхождение. В некоторых случаях, в условиях боевой обстановки, ослушника могли приговорить к смерти прямо на борту корабля.
