Так много ли они ишшо-то прохлаждалися,
Братцы удалые Игорь да Иванище.
Ходили други по иным дворам, гуляли, пировали.
От как гулят они запойно день и два,
От пироват оны забойно неделькý-другую,
Однако ж наступало времецко, по утру просыхали,
А похмелились, с буйной головой они дружились.
Ишшо Иванище Путеевич работать плелся к рыночку,
Ишшо он Игорь сын Всеславьевич до домику шагал.
Он говорил во доме старой доброй матушке:
— Благослови-тко, матушка, меня к образованию!
Ай отпусти-ка ты меня учиться уму-разуму
Во то ли аляксандровско училище коллéджное
Тому ли благородну делу оцелебному.
Благославляла его матушка учиться уму-разуму.
Ишшо на след-то день он шел во кóлледж медицинский.
Он кланялся-от Игорь сын Всеславьевич директурше,
Директурше ли Макошь Паникратовне.
Он ведь просил ю об единой просьбочке,
Он умолял-то, пословечно выговаривал:
— Да ай же вы еси, нунь Макошь Паникратовна!
А и позвольте-ка мне изучать делó лечебное,
А и позвольте разуметь греко-латынской грамоте,
Чтабы вникать во существа людишек праведных,
Оберегать оных от посягательств непотребныих,
От нападений паразитов, злакоманов-нéдугов,
Которы нам войны не объявляют честно, да
От тых напастей и болезней заразительных,
Неугомонных свербежей, колючек, дёрганий,
Неперстанных огневищ, трясавиц, ломотья,
Стрельбы и глухоты, и слепоты, и черной немочи…
Спроговорит нунь Макошь Паникратовна:
— Довольно-тко, удалый Игорь сын Всеславьевич!
Како послушать, кое-что тебе известно же.
Ну что ж, иди-ка ты сдавай пока экзаменки,
