— Возможно, она проявляет свои эмоции не столь открыто, как ты.
— Я бы никогда не обвинила женщину в том, что она сама ненормальна настолько, что произвела на свет душевнобольное дитя!
— Каро!
— Да! Да! Она обвинила меня именно в этом! — закричала Каро, более не в силах сдерживаться. — Как она посмела?! Как она могла сказать такое про нашего сына?! С ним все в порядке, сегодня утром он мне улыбнулся и попытался произнести слово «мама»… И он… и он дергал за веревочки того деревянного шута, которого ты ему подарил, и заставлял его танцевать…
— Да, он чудесный малыш, — мягко сказал Уильям. — Моя мать конечно же совершила ошибку, но, поверь, она искренне беспокоится о здоровье нашего мальчугана.
— Она ненавидит меня… Возможно, она надеется, что наш ребенок умрет и у меня больше никогда не будет других детей…
— Каро, что ты такое говоришь?! Это ужасно… и совершенно абсурдно!
— Да, но ведь твоя мать считает меня именно такой — порочной, испорченной, плохой… И в придачу к этому сумасшедшей! — истерично расхохоталась Каро. — Когда-нибудь она и тебя заставит поверить в это. Разве это не достаточно веская причина, чтобы уехать отсюда, пока не родится наш ребенок?!
— Она никогда не говорила о тебе ничего подобного, но даже если бы это было так, неужели ты думаешь, что я бы стал ее слушать?
— Рано или поздно ты бы устал сопротивляться и тебе бы ничего не оставалось, как согласиться с ней!
Уильям обнял Каролину и нежно сказал:
— Моя милая, ты все слишком преувеличиваешь. Ты знаешь, что я готов ради тебя на многое, но сейчас ты хочешь от меня невозможного. Представь, что наш Огастес вырастет, женится и его жена потребует от него того же, что ты сейчас требуешь от меня?
— Этого никогда не случится, потому что я никогда не стану такой же злобной и жестокой свекровью, как твоя мать! О, Уильям, я умоляю тебя, посмотри — я готова встать перед тобой на колени!
Каролина бросилась на пол, и ее сдавленные всхлипы постепенно переросли в пронзительные рыдания, переходящие в неестественный истерический смех.
«Она не контролирует себя», — подумал Уильям, силой пытаясь поднять жену с колен.
Крики разнеслись по всему дому. Леди Мельбурн прислушалась, затем обвела всех присутствующих красноречивым взглядом и пробормотала себе под нос, но так, чтобы все слышали:
— Ах, наш бедный, бедный Уильям…
В это время Уильям, серьезно обеспокоенный состоянием Каролины, попросил Фанни съездить за леди Бесборо. Узнав, что случилось, Генриетта отменила назначенный ужин и немедленно поспешила в Мельбурн-Хаус.
