Мадам Валери вдруг почувствовала, как внутри нее закипает праведный гнев: подумать только, по прошествии всего нескольких лет этот незаконнорожденный ребенок может оказаться в гораздо более выгодном положении, чем ее собственные дочери, зачатые в добропорядочном браке!
Другими словами, счастливее и удачливее может оказаться тот, кто не имеет понятия о приличном образе жизни, не ценит женской добродетели и мужской чести!
Ее собственные помыслы всегда были чисты и невинны, и она часто говорила себе, что ни за что не променяла бы свою скромную судьбу на полную наслаждений, но такую непредсказуемую и беспутную жизнь этих людей.
— Девочка, — сказала леди Бесборо, — должно быть, унаследовала черты своего отца. Насколько я вижу, ни на кого из нашей семьи она не похожа.
— У нее отцовские глаза и его темные волосы, — нехотя признала мадам Валери. — Фанни похожа на него больше, чем мои дети, хотя моя младшая девочка пока еще слишком мала, чтобы говорить об этом наверняка. А Маргарита — ей недавно исполнилось пять — моя вылитая копия.
— Полагаю, девочки служили для вас большим утешением, когда случилось несчастье с вашим мужем, — мягко сказала Генриетта. — Догадываюсь, что было нелегко проделать такой долгий и утомительный путь с маленькой девочкой; кроме того, вам на время пришлось оставить свою собственную семью.
— Как вы понимаете, Фанни еще слишком мала, чтобы путешествовать в одиночестве. И… я была не вполне уверена, что…
— Что мы примем ее? Не знаю, что вам ответила моя сестра, но уверена: в ее письме не могло быть двусмысленностей.
— Ее ответ показался мне неопределенным. Герцогиня всего лишь написала, что вопрос о будущем девочки может быть решен только после нашего прибытия в Лондон. Я думала, она предполагает отдать Фанни в какой-нибудь приличный пансион.
— Нет-нет, что вы! Об этом можете не беспокоиться, мадам. Мы очень рады, что она будет жить здесь, с нами, и мы постараемся сделать все, чтобы девочка была счастлива. Конечно, поначалу она будет грустить и скучать по вам и своим маленьким сестричкам, но мы постараемся ее развеселить.
Мадам Валери из вежливости согласилась, про себя подумав, что Фанни вряд ли сильно расстроится, когда она оставит ее в этом роскошном доме. Она всегда была очень спокойным и даже немного равнодушным ребенком. Правда, она глубоко переживала смерть отца, но никогда не проявляла особой любви ни к маленькой Маргарите, ни к годовалой малышке.
— Вы не хотели бы, чтобы девочка пожила с вами хотя бы до вашего отъезда? — поинтересовалась леди Бесборо. — Дома вас ждет семья, и я полагаю, вы не можете надолго задерживаться в Лондоне.
