Без колебаний машина двигалась по пути, тщательно намеченному для нее Алвином. Он еще чувствовал, что часть его сознания звала его назад в Лис, но уже понимал, что спасен. Серани тоже поняла это и прекратила борьбу. И Алвин вновь обрел: спокойствие, как путешественник, привязанный к мачте своего корабля. Он слышал, как зазывная песня сирен затихает вдали...
— Как видите, — заявил Алвин, — он выполняет любую мою команду, какой бы сложной она ни была. Но как только я начинаю задавать вопросы о его родине, он просто замирает.
Машина, кристаллические глаза которой блестели в серебристом свете, как россыпь бриллиантов, неподвижно парила над главным Ассоциатором. Из всех роботов, с которыми Рордену приходилось иметь дело, этот был самым загадочным; наверняка он был творением неземной цивилизации.
С возвращением Алвина возникло множество проблем, и Рорден со страхом думал о них. Если он сам с трудом признал существование Лиса, то как на это отреагирует Диспар? Возможно, невероятная инерция города ослабит шок и пройдут годы, прежде чем жители полностью осознают, что они не одиноки на Земле.
Временами Рорден жалел, что план Серани не удался; настолько проще все было бы тогда. Рорден не мог решить, как ему пужно поступить. Он вспомнил, сколько раз Алвин ставил его в затруднительное положение, и криво улыбнулся, потому что его собственные действия не имели значения — Алвин поступит так, как пожелает.
До сих пор правду знали не более дюжины человек, не считая семьи Алвина. Его родители, с которыми он имел так мало общего и виделся нечасто, казалось, все еще считали, что их сын просто побывал в отдаленной части города. Джезерак был единственным человеком, который во все поверил. Когда первоначальный шок прошел, он имел серьезную беседу с Рорденом, после которой они перестали разговаривать. Алвин догадывался о деталях беседы. Однако, к его разочарованию, ни Рорден, ни Джезерак пе пожелали ничего рассказывать.
Алвин пока не задумывался, как Диспар отреагирует па происшедшее. Его интересовал только робот. Он чувствовал, и в этом Рорден был с пим заодно, что слышанный им в Шалмиране рассказ был лишь частью гораздо большей истории. Сначала Рорден был настроен скептически и все еще считал, что «великие» — не более, чем один из бесчисленных религиозных мифов. Правду же знал только робот, но он отказывался ее открывать.
— Проблема еще в том, — заметил Рорден, — что в мире больше не осталось инженеров.
