«А что ты хотел? Магия — это тебе не фунт изюма в кресле трескать. Особенно твоя магия. Хотя нынешнее поколение чародеев согласно было бы самолично откусить себе и руки и ноги лишь для того, чтоб обладать сотой частью твоих возможностей. Это просто с непривычки. И именно поэтому придумали откатчик. А теперь пой!»
Петь действительно было пора начинать, не взирая на любую боль. Потому как некоторые, особо крепкие люди из собравшихся, уже начинали потихоньку шевелиться. А если меня поймают, думаю, больно мне будет куда как сильнее. Хотя в этом я уже начинаю сомневаться. И я запел. Как только начал все заново, тут же вернулась та боль, на фоне которой прошлая казалась лишь бодрящим покалыванием. Настало время помахать всем ручкой.
Но сначала мне нужно найти своего друга, благо, это особого труда не составит, так как он до сих пор сидит, а точнее уже лежит в том помещении, откуда меня привели. А отсюда до него рукой подать. Потом мне нужно найти этот треклятый кусок железки, иначе с магией я навсегда завязываю. Что-то подобное вытерпеть второй раз у меня просто не будет сил. Уже слезы на глаза наворачиваются от терзающих меня мук.
Поставив для себя подобные цели, я направился их исполнять со всей скоростью, на которую был способен в моем данном состоянии. Около двух минут мне понадобилось для того, чтоб добраться до моего друга. Двух минут, которые мне показались двумя вечностями сразу. Не имея представления, как его разбудить, не обрывая песни, мне ничего не оставалось, кроме как взвалить его на плечо и бежать уже с ним. Не стоит говорить, что скорость моя значительно понизилась, а боль с каждой секундой становилась все сильнее. Теперь внутри меня был уже не раскаленный свинец, а целый вулкан. Где моя рапира, я не имел ни малейшего понятия, а больше терпеть последствия своего же волшебства не мог, поэтому, приняв единственно верное решение на тот момент, я направился со своим заснувшим другом в район городских трущоб. От площади до них было довольно далеко, поэтому, понадеявшись на то, что большинство людей сейчас именно там, и мне никто больше не встретится, я прекратил свой концерт.
— Шах и мат, — произнес я, после чего сила, наполнявшая каждую клеточку тела, отступила, забрав с собой боль, взамен оставив лишь усталость.
Площадь. За несколько минут до…
Наконец Сезофф дождался этого момента. Заключенного вывели на всеобщее обозрение. Традиционное предложение последнего желания, по идее, не должно было стать чем-то занимательным. Все всегда говорили практически одно и то же. Либо вопили о том, что не хотят умирать, либо им нужно было вино, чтоб упиться до беспамятства, либо гору вкуснейших лакомств, или же на худой конец перед смертью они просили женщину. Никто пока еще не отличился, поэтому многие это традицию считали откровенно глупой. Но этот парень смог всех удивить. Никто не ожидал, что все, чего захочет приговоренный к одной из самых мучительных смертей, так это выступить с речью перед собравшимся здесь народом.
