Найва Грызун торопливо замотал головой: – Что ты, Иуда, что ты! Просто я хотел сказать… хотел… тебе…
Грызун семенил рядом, сбивая дыхание, почти срываясь на бег: – …что так редко в Галилее можно увидеть такого… сильного и умного иудея… который… не пугается один ходить по дорогам!
Грызун почти на бегу умудрился со значением поднять вверх грязный указательный палец. – На которых днём полно римлян! А ночью – лихого люда… и не знаешь, кого больше бояться …
Грызун громко, учащенно дышал, и не выдержал. Встал, чтобы отдышаться. Иуда уходил, даже не оглянувшись. Грызун громко, отчаянно затараторил вдогонку: – Скажу тебе правду Иуда, я давно хотел… подружиться с тобой… а ты знаешь моё имя, это добрый знак… Я рад… сильно рад, что ты пришёл в мой город…
Иуда резко остановился и обернулся, оплётя пальцами и локтями посох. И засмеялся, было, скрипуче, и вдруг оборвал собственный смех на выдохе, как будто лопнул мех с водою. Сделал стремительно шаг назад и наклонился к Найве, и снова тот услышал странный, как шелест песка, голос Иуды.
– Так ты говоришь, это твой город, Найва? Твооой? Так, так… с каких это пор Капернаум принадлежит ворам?
Грызун с трудом перевёл дыхание. Захотел улыбнуться, не получилось… – Нет, нет! Как ты мог подумать, Иуда… Я не то хотел сказать… Разве я знатен, чтобы владеть городом? Я базарная пыль… меня толкают носильщики, книжники не разговаривают со мной, торговцы смотрят поверх моей головы…
Иуда отрезал насмешливо: – Зато тебя не видит стража! И о тебе не спрашивают судьи…
Найва Грызун в восхищении прижал руки к груди. – Ты такой умный, Иуда! Твои слова точны, как твои камни…
Иуда равнодушно отшагнул, но Грызун гордо выпятил тощую грудь и со значением покачал головой, и таинственно понизил голос: – Но и я могу быть полезным. Найва много слышит того, что говорят на базарах Галилеи…
– Потому что крыс не пускают в синагогу!
Иуда захохотал, как заквохал, отрывисто и неприятно. Так кашляет пёс, наглотавшийся пыли.
Грызун сбился, но тут же, через силу, начал подхихикивать Иуде…
А тот с новым удивлением разглядывал Грызуна. – Так, так… и что же такого может рассказать Найва, что сам не может услышать Иуда?
Оборванец чуть не лопнул от важности.
– Иуда не знает, что у нас тут чудеса каждый день! Что рыбаки ловят втрое против прошлого года! И то, что плавает с ними…
Оборванец потряс указательным пальцем, и стал тыкать им в конец улочки, утонувшей в чернильной тьме.
– …некий Иисус, бродяга… а всем говорит, что он из Назарета, сын Иосифа, плотника… так он говорит…
