Марек и Ян были давно согласны с Олегом Иванычем по поводу удобного случая для побега. Оба были бедны, и выкуп им уж никак не светил. Олег Иваныч хотел было сказать им что-нибудь насчет погоды — как вдруг почувствовал коленом что-то холодное и острое… Напильник! Недаром Илия проявлял такую активность. В принципе, Олег Иваныч давно ждал чего-то подобного, потому и не удивился, понял — то, что замышляли, близится к развязке.
— Послезавтра «Йылдырым» возвратится в Стамбул, — улучив возможность, проинформировал Илия. — Завтра или никогда!
Заработали напильником. Оковы поддались неожиданно легко, что и понятно — постоянная сырость совсем не способствует крепости железа. Полностью их перепиливать не стали: по совету многоопытного Олега Иваныча оставили небольшой нетронутый кусок — и незаметно, и, в случае чего, только посильнее дернуть.
Спящий у самого борта негр вдруг проснулся и, дотронувшись до Олегова плеча, просительно протянул руку. В темных глазах его, до чрезвычайности серьезных, отражалась луна. Не раздумывая долго, Олег Иваныч вложил в протянутую ладонь напильник. Негр сразу принялся за работу.
Странно, что никто из надсмотрщиков не удосужился проверить цепи. Впрочем, что странного? Где они были-то? В Измире, то есть практически дома. Не где-нибудь у берегов Мореи или Ифрикии. Уж там бы оковы уже не раз проверили со всей тщательностью, а здесь… Здесь и так никто никуда не денется. На самой галере и на берегу — стража. Да такая же стража еще на двух соседних султанских судах. Остальные два стояли в эту ночь в Хиосе.
Настало утро — чудное, солнечное, теплое — последнее утро в Измире. Подняли якоря. Шиурма взмахнула веслами, и красавец «Йылдырым» вышел из гавани Измира, взяв курс на Хиос. Плыли вальяжно, не торопясь. Слева, справа и позади покачивались на волнах другие галеры. Капитан Якуб-бей разгуливал по куршее в праздничной белоснежной джуббе и зеленой чалме. Рядом суетились начальник шиурмы комит и прочие офицеры. Судя по их приподнятому настроению, действительно предстояло скорое возвращение.
Якуб-бей задержал взгляд на южной стороне горизонта, нахмурился. На юге, там, где находился Египет, над самой кромкой моря повисло зеленоватое, еле заметное марево. Неопытный моряк и внимания бы особого не обратил на него, только — не Якуб-бей. Легкая зеленая пелена прямо на глазах быстро превращалась в большую темно-зеленую тучу. Где-то далеко впереди маячили сиреневые холмы Хиоса.
