— Что дальше, Хатч? — Дом высунул из блестящего оранжевого капюшона круглое, напряженное от недовольства лицо, хлопая глазами. — Какие будут мысли?
Хатч прищурил бледно-зеленые, с длинными черными ресницами, слишком красивые для мужчины, глаза. Глубоко вздохнул, но даже не посмотрел на Дома. Он заговорил, будто не слыша своего друга. — Дымоход есть. На вид вполне рабочий. Мы сможем развести огонь и быстро согреемся.
Хатч подошел к небольшому крыльцу, пристроенному к двери, такой черной, что она буквально сливалась с передней стеной дома.
— Хатч, я не знаю. Давай не будем, — сказал Люк. Ни дом, не идея проникновения в него ему не нравилась. — Давайте пойдем дальше. До восьми еще будет светло. У нас есть еще час, и за это время мы сможем выбраться из леса.
Люк почти физически ощущал исходящее от Дома и Фила напряжение. Фил быстро развернулся, шелестя мокрым синим «Гортэксом». Его рыхлое лицо было багрового цвета. — Да что с тобой такое, Люк? Хочешь вернуться? Не будь тупицей!
Тут присоединился Дом. Когда он открыл рот, капля слюны попала на щеку Люка. — Я не могу больше идти. У тебя то все в порядке, твое колено не размером же с мяч для регби. Это из-за тебя мы вляпались в это дерьмо.
У Люка закружилась голова, его бросило в жар. Им придется остаться здесь на ночь, потому что из-за своей полноты Фил всегда мучился с ногами, стоило ему выйти на улицу. Его ноги подвели в первое же утро. С того момента он ныл, не переставая. Даже в Лондоне он передвигался только на машине. Он прожил там пятнадцать лет и ни разу не пользовался подземкой. Как такое возможно? Дом был не лучше. В свои тридцать четыре он выглядел лет на пятьдесят. И всякий раз когда он ругался, Люк лишь скрипел зубами. Дом был директором по маркетингу какого-то крупного банка с ртом как у уличного хулигана. Что же случилось? Раньше он был сверхбыстрым боулером, чуть не попал в высшую лигу. Он путешествовал по Южной Америке. С ним можно было курить травку ночи напролет. Теперь он был обычным «женатиком» с детьми, с сорока шести дюймовым пузом. С головы до пят одетым в шмотки из «офицерского клуба», он всякий раз презрительно фыркал, когда Люк упоминал о какой-нибудь новой увиденной девчонке, или потрясном лондонском баре.
Он вспомнил тот шок, когда ему пришлось буквально заставлять себя общаться с Домом и Филом в первый же день их встречи в Лондоне, вечером накануне отлета. Они с Хатчем посмеялись над его «коммуналкой» в Финсбери парк, а потом перешли на обычный стеб, как будто эта троица виделась каждую неделю в течение последних пятнадцати лет. Может, так оно и было. С самого начала он почувствовал себя лишним. К горлу подступил комок.
