Хатч пожал плечами. Он видел, что Люк недоволен своей неосведомленностью насчет бытовых проблем Дома и Фила.
— Ну… дети, например. У младшего парня Дома какие-то там неприятности. А у Фила с женой постоянно какие-то терки. Так что у обоих не все гладко, если посмотреть. Поэтому будь с ними помягче, вот и все.
— Хорошо. Не волнуйся.
— И еще, — сказал Хатч, стараясь сменить тему. — Если срежем сегодня дорогу, на Стокгольм останется больше времени перед возвращением. Тебе понравится этот город.
— Наверно, — сказал Люк.
— Ну?
Люк пожал плечами, выпустив через ноздри дым. — Здесь мы, по крайней мере, на тропе, которая отмечена на карте. А лес это другая земля. Там нет тропы, дружище. Ни одной.
— Да там здорово. Поверь мне. Подожди, сам увидишь. Это национальный парк. Совершенно нетронутый. Девственный лес.
Люк ткнул указательным пальцем в карту. — Может быть… но ты же не знаешь, что там за земля. Тут, хотя бы, плоские камни. А там болота. Посмотри. Здесь. И здесь.
— Будем держаться от них подальше. Просто пройдем через самую узкую полосу деревьев, вот здесь. Пара часов и вуоля… окажемся на другой стороне.
Люк вскинул брови. — Ты уверен? Никто не знает, что мы здесь.
— Ну и что. Отдел охраны природы был закрыт в день нашего отправления, а до отделения в Порьюсе я не дозвонился. Да нормально все будет. Это только на зиму действуют такие меры предосторожности. А сейчас даже осенью еще не пахнет. Ни снега тебе, ни льда. А там мы даже сможем увидеть диких животных. Да и толстяки не пройдут еще два дня по болотистой местности, не говоря уже про каменистую. Срезав путь, мы вдвое сократим расстояние. Продолжать поход крайне рискованно. А чтобы добраться до Порьюса нам потребуется полтора дня. Взгляни на них. Они уже сдулись, приятель.
Люк кивнул, выпустив через ноздри две длинные струйки дыма. — Ты же босс.
Четыре часа двадцать минут спустя
Валежник хрустел у них под ногами, разлетаясь на куски. Раздвигаемые ветки хлестали идущих сзади. Фил потерял равновесие и свалился в крапиву, но безропотно поднялся на ноги и бросился догонять остальных, которые к тому моменту уже практически бежали, опустив головы. С исцарапанными лицами и развязанными шнурками они продолжали путь, пока на крошечной полянке Хатч не остановился. Он вздохнул и уперся руками в колени. Здесь слой сухостоя и гнилых листьев был не таким глубоким, а терновые стебли больше не рвали носки и не оставляли заусенец под рубашками и брюками.
