Прихожу в нашу комнату, где мы жили. Только открываю дверь, как — пожалуйста! Навстречу мне — Петя. Опять с новой граммофонной пластинкой!
«Вот, — говорит, — совершенно своеобразный взрыв записался».
«Да ну тебя! — отвечаю. — Слышал я этот взрыв. У нас от него даже несколько плафонов лопнуло. А вот как немецкий самолет падал, ты, наверное, и не видел. Вот это было зрелище! Если бы ты не занимался своей дурацкой звукозаписью, тогда, может быть, тоже был бы свидетелем…»
В общем, начался наш обычный спор.
В этот день вечером мы занимались у себя в комнате самыми обыкновенными делами.
Освещение у нас было тогда довольно примитивное: автомобильная фара с полуразряженным аккумулятором.
Конечно, при таком тусклом свете ничего замечательного не сделаешь. Приходилось ложиться поэтому очень рано.
Однако в этот вечер, представьте себе, как нарочно, спать совершенно не хотелось. Даже завидно мне стало, когда я услышал, как храпит Петя.
Ничего больше не оставалось, как только прислушиваться к громкому постукиванию «городского сердца» — ну, иначе говоря, метронома, — всегда раздававшемуся из уличных репродукторов, когда отсутствовала радиопередача.
Ох, уж это ленинградское сердце! Как хорошо оно мне запомнилось: можно сказать, на всю жизнь. Да и кто его не запомнил из тех, кто находился в то время в Ленинграде!
В обычное время, когда нет тревоги, постукивал этот метроном очень медленно. Когда же объявлялась воздушная тревога, сразу начинал колотиться быстрее, как бы предупреждая: «Не зевай!»
А тут еще эту тоскливую картину дополняет вой ветра. Дело, как вы знаете, было глубокой осенью.
Вдруг мне показалось, что наверху кто-то ходит.
«В чем дело? — думаю. — Охраны у нас в этом корпусе нет никакой. Двери все заперты. Кто же, в таком случае, туда мог забраться?»
Прислушиваюсь… Опять подозрительный шорох.
«Э-э-э, — думаю я, — здесь что-то неладно. Придется пойти посмотреть…»
Поднимаюсь. Беру с собой наган. Начинаю подвигаться к дверям на цыпочках, помахивая руками для равновесия.
Иду по совершенно темному коридору. Только изредка, когда луна выйдет из облаков, на полу появляются квадратные светлые пятна от окон.
Зацепился за какой-то ящик. Гул пошел необыкновенный. Знаете, как это всегда бывает в пустых помещениях. Пришлось остановиться. Прислушиваюсь… Ничего не слышу, кроме собственного сопения, тоже отраженного многократно от стен и потому представляющегося мне сверхъестественно громким.
Через некоторое время вдали что-то звякнуло.
