— Эх, вот досада… — вдруг громко сказал Женя. — Опять плещется!
— На какую глубину вы опустили гидрофон? — нахмурясь, спросил Владимир Иванович.
— Три метра, — ответил механик.
Инженер начал пристально всматриваться в измерительный прибор. На нем судорожно прыгала стрелка, отзываясь на каждый удар, раздававшийся в наушниках.
— Помехи хоть и меньше тех, что были в прошлый раз, но все же большие, — проговорил он, не отводя глаз от стрелки. — Товарищ Савин, — инженер обратился к Мише, — резкие удары, которые вы слышите в наушниках, — это всплески воды о борт нашей шлюпки. Понимаете? Помехи!
— Вот беда!.. — тяжело вздохнул Женя. — Я, признаться, думал, что после нашего последнего переконструирования их не будет вовсе.
— Совсем пропасть помехи не могут, — продолжал Владимир Иванович, обращаясь главным образом к Мише. — В обычных условиях гидроакустической техники такие помехи считались бы совсем незначительными, если принять во внимание большую чувствительность испытываемого гидрофона. Но наш гидрофон предназначен для особого прибора, и потому требования более жесткие.
— Понимаю, — ответил Миша. — Направленность гидрофона не настолько большая, чтобы он не воспринимал помехи.
— Правильно! — с гордостью проговорил Женя. Возможно, ему показалось что в осведомленности студента имеется и его заслуга.
— Давайте направим гидрофон вон в ту сторону, где виднеется моторная лодка, — предложил Миша. — Интересно — услышим ли шум ее винта?
— Давайте попробуем, — согласился инженер. Женя принялся осторожно поворачивать штурвал.
Вскоре в телефонных наушниках послышался бурлящий шум. Это через водную толщу, с расстояния многих километров, гидрофона достиг звук работающего винта. Стоило Жене лишь немного изменить положение штурвала, повернуть гидрофон, находящийся под водой, чуть в сторону, как звук исчезал.
— Замечательная направленность! — восторженно проговорил Миша.
— Да, направленность хорошая, — согласился Владимир Иванович, снимая с головы наушники. — В обычных условиях, повторяю, ничего лучшего и желать не следует. Но для нас эта направленность мала. Условия, поставленные начальником лаборатории, более жесткие, чем обычные. — И, глубоко вздохнув, инженер принялся записывать в блокнот результаты наблюдений.
— Что бы еще такое можно сделать? — пробурчал Женя, также снимая с головы наушники. — Еще бы два отражательных зеркала поставить… А? Владимир Иванович! — продолжал он, стиснув зубы.
Вдруг Миша насторожился. В телефонных наушниках он услышал очень слабый, почти еле различимый, тот самый странный звук, который ему пришлось услышать вчера во время купанья. Студент вопросительно посмотрел на Владимира Ивановича, затем на Женю, собираясь задать вопрос. Но инженер был углублен в вычисления, которые он производил в блокноте, а механик возился с каким-то прибором. Мише показалось неудобным их сейчас беспокоить. Он молча протянул руку к штурвалу и принялся его осторожно вращать. Почти сразу же звук резко усилился. Практикант оторвал взгляд от лимба с делениями и перевел его в море, в том направлении, откуда, согласно указаниям прибора, поступало звучание. Он увидел вдали белый катер, несущийся полным ходом к берегу: тот самый катер, на который вчера во время купанья обратила внимание Люда. Сомнений не было: звук порождал катер.
