Масса гнилой плоти на долю секунды расступилась, и что-то привлекло его внимание. Какое-то пятно цвета, некогда золотистое, а теперь потускневшее и заросшее грязью. У Криса перехватило дыхание. Этот цвет напомнил ему Даниэль, ее подлетающие при прыжках волосы.
Он сильнее прижался лицом к иллюминатору. Жмуры царапали двери и рычали на него, но он не обращал на это внимания. Он смотрел мимо них, высматривая тот грязно-золотистый цвет. Мертвецы еще раз расступились и он увидел.
Это была не Даниэль — он понял это, а девочка где-то ее же возраста. Волосы короче, и футболка другая. То, что осталось от лица, ничем не напоминало его дочь. Это не важно.
Бледные глаза мертвячки уставились на него, и она бросилась к двери. Ее лицо исчезло из поля зрения, а потом пальцы заскребли по окну и давление на дверь чуть усилилось. Крис увидел, как один ноготь сломался об пластик, и отступил от дверей.
Бездушные, неряшливые. Жалкие. Даниэль могла превратиться в нечто подобное, нечто, не имеющее ни мыслей, ни чувств, кроме голода. Она не любила бы его, даже не помнила бы его. Она видела бы в нем лишь источник пищи. Тело его дочери встало бы и пошло, но это была б уже не Даниэль. Это было бы нечто другое.
И тут он понял. Наконец, понял. Брайан, Джо и Дейв сделали одолжение не ему, а его дочери. Это была жестокая услуга, но необходимая. Он бы не вынес, если бы Даниель стала одной из тех тварей. Он хотел запомнить свою прекрасную дочь человеком, а не монстром.
— Пошли нахер, — сказал он жмурам. — Ищите себе жрать сами.
— Стивенсон?
Он повернулся, щелкнув фонариком. Луч осветил Морриса, его фигура почти полностью заполнила собой пасть коридора.
— А, Моррис.
— Ты в порядке?
— Ага. Думаю, что да. — Он выключил фонарик и двинулся здоровяку на встречу.
— Мы готовы выдвигаться. Думал, может, выпьем для начала пару пива, в честь того, что кое-кто из нас еще жив.
— Звучит заманчиво, — ответил Крис. — Могу прямо сейчас сходить за теплым пивком.
— Вот это по-нашему.
Он на секунду закрыл глаза, собираясь с духом. — Эй, Моррис?
— Да?
— Извини. В смысле, просто извини.
Здоровяк в ответ пожал плечом. — Окей.
— У меня дочь погибла. Я никому из вас не рассказывал. — Его голос дрогнул, но Крис не придал этому значения. Он просто хотел выговориться. — Ее укусили, и двое парней положили конец ее страданиям. За это я отыгрался на многих людях, хотя мне нужно было быстрее взять себя в руки.
— Господи…
— Я серьезно. Извини, хорошо? За все. Знаю, что я говнюк.
