Коршунов не спешил. Он ждал подходящего момента для знакомства с женой Савочкина и пошел к ней лишь тогда, когда ее свекровь и сын на какое-то время уехали к родственникам в Нальчик. Не случись этого, ему пришлось бы перехватывать Тоню на пути к дому или месту работы. Это был наихудший вариант. Лучше всего человек идет на контакт в своем собственном жилище, в привычной неофициальной атмосфере.
Тоня жила в одноэтажном частном доме на окраине города. Кнопки звонка у ее калитки не было, поэтому он постучал в окно. Она сразу же появилась на крыльце – очень миниатюрная женщина-брюнетка в светлых брючках и розовой блузе, похожая издали на девочку-подростка. Коршунову такие не нравились. Ему импонировали длинноногие девицы в юбках с разрезом, работавшие переводчицами в местном «Интуристе». Да и не больно она красивая, подумал он, миловидная, симпатичная – это точно, но красавицей ее не назовешь. Тип лица не польский, не славянский, скорее южный. Все врал старик Погодин.
Он предъявил Тоне служебное удостоверение. Она не испугалась, не удивилась. Кивнула так, будто давно ждала этого визита, и жестом пригласила Коршунова войти в дом. Они прошли в гостиную и сели за стол, украшенный букетом полевых цветов в фарфоровой вазочке.
– Слушаю вас, товарищ старший лейтенант, – сказала Тоня, приняв позу прилежной школьницы. Ему приходилось устанавливать подобные контакты десятки раз, и он заученно принялся излагать нейтральную, то есть отвлекающую легенду. Вот, дескать, у вас тут сосед собрался в длительную загранкомандировку, так не могли бы вы подсветить нам этого человека. Не пьет ли, не бабник, не скандалист, ну и все такое прочее. Тоня не дала ему договорить. Личико ее исказилось возмущением и обидой.
– Зачем вы все это?! Ведь вы ко мне из-за Андрея пришли!
Коршунову стало неловко от того, что девчонка сходу расколола его, однако он мгновенно перестроился. И сделал ответный выпад:
– Вы любили своего мужа?
– Что значит любила? Я люблю его и всегда буду любить. Это хороший, добрый человек, красивый, сильный. Да что вы о нем знаете?!
– Простите, если обидел.
Коршунов потер виски.
– У вас что, голова болит?
– Да, я метеопат. Видно, погода меняется.
– Постойте, я вам сейчас давленьице измерю.
Она присела рядом с ним, обдав его волной чудесных запахов и, когда он обнажил руку, принялась прилаживать к ней манжетку манометра. У Тони были быстрые ловкие пальцы, от которых исходили целительные теплые импульсы. Так, по крайней мере, ему почудилось, да и головная боль прошла почти мгновенно. Тоня наклонилась, чтобы лучше видеть тонкую, прыгающую стрелку, и он осторожно сдул с ее вьющихся темных волос белые тополиные пушинки. Она подняла голову и улыбнулась.
