Сорби посмотрел на меня. Затем лег прямо на столе на спину, свесив ноги и заложив руки за голову. Устало прикрыл глаза. Вздохнул и негромко ответил:
— Тебе странно, что известный маг-универсал, профессор, да еще и герцог… — («Да еще и глава тайного отдела», — мысленно продолжила я), — так несолидно валяется сейчас на столе в студенческом общежитии и варит суп вместо того, чтобы сидеть в шикарном ресторане или не менее шикарном особняке, где вокруг суетятся слуги. Я попробую объяснить… Возьмем, к примеру, стражников. Следят за порядком, ловят и допрашивают преступников. Иногда такая работа нравится, иногда нет, но кто-то должен ее делать. А потом… — тон Джека чуть смягчился, а голос стал еще тише, — потом рабочий день заканчивается. Одни идут в кабак, а другие домой. И суровый мужчина улыбается, целует любимую жену, ласково треплет волосы сына, берет на руки дочь и… — молодой человек улыбнулся и мельком глянул на меня, — ест суп. Так и я… Последние дни выдались весьма тяжелыми. Около недели назад по стране прокатилась волна покушений на различных влиятельных особ королевства. Некоторые, к сожалению, были успешными. Велось расследование, и меня попросили помочь. Как мага-универсала. — Сорби замолчал.
— А сейчас? Все закончилось? Вы поймали преступников?
— Да, но я очень устал. И мне не захотелось ни в свой столичный особняк, ни в ресторан, меня потянуло домой. А Академия… я не работаю здесь, я здесь отдыхаю. Душой. Мне нравится возиться со студентами. Вы и есть моя семья. Потому я и держу в этом общежитии комнату. И веду только факультативы, где нет экзаменов, — не хочу, чтобы меня боялись. И поэтому я сегодня пришел сюда. Чтобы расслабиться. На кухне и ночью нередко можно кого-нибудь встретить, особенно во время сессий. Я надеялся, что какая-нибудь добрая душа сможет меня покормить. — Джек усмехнулся. — Ты понимаешь, о чем я?
Да, я понимала. Этот Джек, в отличие от замкнутого и закрытого наглухо от внешнего мира герцога Сорби, был полностью открыт. Я эмпатией легко впитывала его эмоции — душевную усталость, удовлетворение от хорошо сделанной работы, радость оттого, что он сейчас находится здесь. Похоже, он в самом деле чувствовал себя в Академии «как дома».
Мы замолчали. Говорить не хотелось, я боялась нарушить это хрупкое состояние доверия и понимания. Хотелось чем-то помочь, принять участие, внутри возникла неожиданная щемящая нежность, которую не на кого было израсходовать. Украдкой посмотрела на Джека, и, словно почувствовав мой взгляд, он отозвался:
