В последующие недели он вынимал, приносил и разворачивал товар, измерял его, заменял одну ткань другой и собирал колышущиеся, вздымающиеся метры материи, не раз проделывая это, прежде чем взять в руки ножницы. Давний опыт научил его умело манипулировать сознанием клиенток, хотя всегда находились такие, что норовили сбить продавца с ног, а другие были настолько нерешительны, что в упор не видели того, что им нужно. В таких случаях Чарльз брал рулон особенно дорогой материи, чаще всего той, которую показывал в первую очередь и ее решительно отвергли, хотя он-то с самого начала знал, что именно она идеально подойдет покупательнице. Он держал рулон на руках, будто сомневаясь в правильности своего решения показать в первую очередь его.
— Эта превосходная материя идеально подойдет вам, мадам. Правда, из-за своего узора и выделки она стоит очень дорого, я не уверен, что вы согласитесь на эту цену.
Поскольку цена никогда не была препятствием для тех, кто предпочитал делать покупки в «Мезон Гажелен», покупательница думала, что у нее хотят отнять нечто необыкновенное, возможно, даже отложенное для кого-то еще, тогда как именно она, и только она, обладает полным правом на эту материю. Она уверенным голосом требовала показать ей товар и покупала его. Клиентка была довольна своей, как ей представлялось, личной победой, Уорт же, обрадованный не менее, с поклонами провожал ее до дверей, потом возвращался к прилавку и готовился обслужить следующую даму. Он часто про себя сравнивал женщин с книгами, из которых он составляет свою библиотеку, — каждую из них можно прочесть, если умеешь читать.
Его талант продавца не остался незамеченным. Однажды утром за несколько минут до открытия магазина его вызвали в кабинет Гажелена.
— Вас повысили: вы будете работать в отделе мантилий, накидок и прочего, — объявил ему мсье Гажелен, одобрительно кивнув. — Зарплата, соответственно, тоже будет выше. Немедленно отправляйтесь туда. Вашей помощницей будет продавщица, которая только что вернулась из отпуска. Ее зовут мадемуазель Вернье.
Уорт закрыл за собой двери кабинета, в задумчивости теребя свой шелковый шейный платок. Вернье! Вряд ли это Луиза Вернье! Луиза, учитывая ее статус, никогда бы не получила такую престижную должность в подобном заведении, куда принимали лишь молодых женщин с хорошим образованием и из уважаемых семей, чьи родители или опекуны могли заплатить за привилегию отдать их в обучение, а также за стол, жилье и надзор за ними. Он поспешил на свое новое рабочее место, сгорая от нетерпения поскорее познакомиться с молодой женщиной, с которой они вместе будут работать.
