Евгения не пошла вместе со всеми. Она торопливо удалилась к себе, ошеломленная тем, как все поняли ее двусмысленную фразу. Она выпалила ее совершенно неожиданно для себя самой, вообразив, что Луи Наполеон поймет ее правильно и оценит по достоинству. Она полюбила Луи Наполеона всем сердцем в тот день, когда увидела его надменно-бесстрашный въезд в Париж и поняла, что для нее больше не существует другого мужчины. Что бы ни произошло в дальнейшем, сделает ли ей предложение Луи Наполеон или женится на какой-нибудь европейской принцессе, она до конца жизни будет бережно хранить и носить эти изумрудные листья, которые воплощают всю чистоту истинно романтической любви и будут напоминать ей об одном из самых счастливых моментов в ее жизни, когда он подарил их.
На следующий день празднества завершились. Большинство гостей возвращались в Париж, но некоторым предстояла более длинная дорога. Мадам де Ган попрощалась с сыном и обещала передать от его имени привет своим старым друзьям, с которыми должна была возвращаться домой, в замок де Ганов в долине Луары. В вестибюле Пьер распрощался со Стефани. На ней была безобразная дорожная клетчатая накидка и старомодная шляпка, из-под которой не видно было волос и которая затеняла все лицо.
— Для меня было большой честью познакомиться с вами, — сказал Пьер. — Желаю вам благополучно вернуться и монастырь.
Стефани привели в отчаяние и это небрежное пожелание удачи, и безучастный взгляд, показавшие ей, что его мысли заняты чем-то другим. Неожиданно она шагнула ему навстречу, обняла за шею и прижалась губами к его губам. Она целовала Пьера так, будто хотела съесть его заживо.
Не более чем на секунду его парализовало от потрясения. Но хорошенькая девушка — всегда хорошенька девушка. Ей необязательно знать, что она ему не очень понравилась, а этим утром он снова был настолько поглощен предстоящей встречей с Луизой, что был не в состоянии сосредоточиться на чем-то еще. Когда он ее выпустил, то исцелована была уже она, и его позабавило ее откровенное смущение.
— До свидания, Пьер. — Стефани вскинула голову, выпрямилась и протянула ему руку. Этот манерный жест показался ему комичным после предшествующей ему выходки, но он принял руку девушки и учтиво поклонился, еле сдерживая смех.
— До встречи, Стефани.
Она вышла из дворца в развевающейся клетчатой накидке. Если подумать, она здорово скрашивала его пребывание в Фонтенбло своим живым разговором, и ему ни разу не было с ней скучно, он видел в ней только свою сестру. Сестру? Но в том, как он ей ответил, не было никаких братских чувств. Да ему и не хотелось бы, чтобы они были.
