Заседание «Клуба» прошло живо, в атмосфере дружелюбия, понимания. Это тоже сыграло свою роль. Был и банкет — довольно приличный стол в нижнем буфете.
Ушел из ЦДЛа в неплохом настроении, что со мной в эти дни бывает крайне редко и что для меня очень важно.
В буфете, прямо за столом, Сергей Луконин набросал мой портрет. Довольно схожий. На это я заметил: «Сын Николая Старшинова и Юлии Друниной Сергей Старшинов дважды меня фотографировал (очень хорошие снимки получились), а его тезка, сын также знаменитого поэта-фронтовика Михаила Луконина меня запечатлел пером».
Конечно, выразился я не столь высокопарно, но все же, все же был в моей жизни прекрасный московский вечер. Притом, после жуткого, мрачного дня.
Вышел из ЦДЛа один и двинул по Тверскому бульвару на Тверскую улицу по праздничной Москве. Такие встречи и прогулки — это как раз то, что меня здесь держит, что дает силы выстоять, жить.
27 марта. Ясно, солнечно, безветренно: +5. По-весеннему легко дышится.
С утра хлопотал по хозяйству. После обеда поехал в «Дружбу народов» к Залещуку, завотделом поэзии. Стихи мои и переводы, по словам Залещука, готовы к печати еще с прошлого года. Но конкретно до сих пор ничего не известно.
В «ДН» встретил Турбину. Она обрадовалась мне: при ней была верстка биографических справок авторов Антологии белорусской поэзии. Попросила меня просмотреть, внести дополнения, правки. Что я тут же и сделал. Среди авторов Антологии не оказалось Шушко, Трофимчука, Горегляд, Диковицкой. А ведь обещал Кожедуб, притом, мол, точно даст. Попросил по возможности включить хотя бы Шушко — нам с ним бок о бок жить. Так, сказал, и передай Кожедубу.
1 апреля. Сыро, ветрено, холодно.
Отвез стихи в «Наш современник». Ю. Кузнецова не было — в отпуске до 9 мая. Сдал подборку в секретариат.
Вышел из редакции и решил прогуляться, тем более что в последнее время я бываю в одних и тех же местах. Пошел по Цветному бульвару на Неглинную, с Неглинной свернул на Петровку, с Петровки на Страстной бульвар, дошел до Пушкинской площади и по Тверской двинул на Маяковскую. Там меня ждал Синадский. С ним пошли к Петровичу — решать наши общественные дела. Сказать честно, охота заниматься чем-нибудь подобным пропала у меня давно, но тут надо что-то делать — ветераны в лице Петровича мне симпатичны. Да и Петрович обещает отдать мне ключи от библиотеки, где при случае можно будет заночевать. Петрович и тут не против — был бы я, поэт, член СП, с ними.
