Маргарет призналась мне, что чувствует себя ужасно, потому что она единственная, кто не вносит вклад в наш общий бюджет. Она начала одалживать у Анастасио утреннюю газету и просматривать объявления в разделе «Требуется помощь».
— Вот то, что надо, — сказала она как-то утром, когда мы пили кофе, закусывая одним на троих пирожным. — Графиня Цецилия Де Бортоли ищет няню для двух ее очаровательных ребятишек, а также для выполнения нескольких необременительных хозяйственных обязанностей. Просто прекрасно! Я немедленно позвоню ей, прежде чем она наймет кого-нибудь другого.
На поверку все оказалось не так уж идеально. Ребятишки были отнюдь не всегда очаровательны, да и графиня важничала не в меру. Она приказала Маргарет носить длинную форменную юбку белого цвета, а в ее «необременительные обязанности по хозяйству» входило приносить гостям кофе и кексы — будто она горничная. Но Маргарет уверяла, что квартира очень красивая, с высокими потолками и мраморными полами, что там прохладно даже в самые жаркие дни. А иногда по утрам она водила детей на прогулку в сады Виллы Боргезе и сидела у фонтана, а они играли или катались на велосипедах.
Недели проходили быстро, и мы были так заняты, что практически друг с другом не виделись. Я каждый день по многу часов проводила за шитьем в нашей маленькой комнате, и признаться, иногда мне делалось одиноко.
— Знаете, где мы еще ни разу не были? — спросила меня Одри в один из редких воскресных дней, когда мы собрались все вместе. — Мы ни разу не были ни в одном из этих уличных кафе на Пьяцца Навона, в котором Кэтрин мечтала посидеть еще в наш первый день.
— Но там такие цены! — воскликнула Маргарет. — Кофе стоит чуть ли не вшестеро дороже, чем у Анастасио. Одному богу известно, сколько они дерут за еду.
— И все-таки это какое-никакое приключение, разве не так? — возразила Одри. — Давайте нарядимся, подкрасим губки и посидим вместе со всеми этими богачами. Раз в жизни мы можем себе это позволить!
Маргарет, вероятнее всего, уже порядком насмотрелась на богачей, но она знала, как сильно мне хотелось пойти в кафе.
— Что ж, полагаю, три чашечки кофе нас не разорят, — согласилась она.
Наряжаясь, мы здорово повеселились. Одри подкрасила меня, выбрав гораздо более яркие тона, чем я сама когда-нибудь осмелилась бы выбрать. Я почувствовала себя в некотором смысле одной из обитательниц пансиона синьоры Люси, но Одри не позволила мне смыть результат ее трудов.
