Это был вопрос, на который Руперт определенно не желал отвечать. Он нуждался в Пандоре Мейбери не меньше, чем, по его мнению, она нуждалась в защите герцога Страттона. И это немало.
Он пожал плечами.
— Причина, по которой я пришел к вам, если не считать, что я лично хотел убедиться в вашем добром здравии после вчерашнего вечера, конечно же… — начал он, подражая ее тону.
— Конечно же, — язвительно передразнила его Пандора.
— …заключается в том, чтобы передать вам приглашение, — продолжил он. — От графини Хейборо. Она желает, чтобы вы присоединились к ней и графу в их ложе в опере нынче вечером.
Заявление явилось настолько неожиданным, что Пандора ушам своим не поверила.
— Насколько мне известно, я даже не знакома с графом и графиней Хейборо.
— Зато я знаком.
Пандора настороженно уставилась на него:
— Я не понимаю.
— Графиня приходится мне тетей по материнской линии.
— И она приглашает меня в оперу?
Герцог удивленно приподнял брови:
— Ну да.
Она нахмурилась:
— Подозреваю, вы тоже приглашены?
Он высокомерно кивнул.
— Следовательно, я буду частью компании.
— И эта компания состоит из…
— Графа и графини Хейборо. Вас. И меня.
— Почему?
Его брови едва не коснулись золотых кудрей.
— Что вы имеете в виду?
— Почему вы желаете выступить в качестве моего эскорта в опере?
— У меня на то свои причины, — поджал он красивые губы.
Выходит, Пандора не ошиблась…
— Не желаете ли поделиться ими со мной?
— Нет.
И вновь ее посетила мысль: «Дьявол по имени, дьявол по натуре»…
— Так не терпится еще раз стать свидетелем моего публичного унижения, что заручились поддержкой родственников, дабы достичь желаемого?
На скулах герцога заиграли желваки.
— Соблаговолите объяснить, каким образом поход со мной в оперу может стать причиной публичного унижения?
Она раздраженно вздохнула:
— Поймете, когда весь свет будет не просто игнорировать, а намеренно оскорблять меня. Пренебрежение может коснуться даже вас и ваших тетушки и дядюшки.
Теперь уже Руперт, истинный аристократ, герцог Страттон, посмотрел на нее свысока.
— Уверяю вас, мадам, ни один представитель высшего света не отважится проигнорировать, не говоря уже о том, чтобы намеренно оскорбить вас в обществе герцога Страттона.
Пандоре пришлось признать, что он, скорее всего, прав. Он мужчина, с которым нельзя не считаться, как в плане социальном, так и в политическом, и вряд ли кто-то отважится открыто нанести ему оскорбление.
— А как же ваши родственники? Стоит ли подвергать угрозе их положение в обществе из-за того, что с вашей стороны является всего лишь причудой или развлечением?
