Дженет верещала: «Милый! Сладкий! Супер!», как будто желая подчеркнуть контраст между холодностью расстроенной Марты и бьющей через край радостью, фальшивость которой выдавали какая-то сухость и усталость во всем ее существе. «Что такое?» — вдруг вспылил Дэвид. Между свадебным маршем и взрывом его гнева не было никакого перехода. «Что с тобой? Хочешь закатить сцену?» Он заявил, что Дженет Ли достойная женщина, что он не видит разницы между той жизнью, которую они с Мартой вели вдвоем, и той, которая будет у них вчетвером, так как у Дженет есть сын, а еще он с пафосом добавил, что Дженет уже была в браке и осталась одна, совсем одна. «Этот ребенок будет моим, — отчеканил он, — я его усыновлю и воспитаю». А потом они уехали. Марта ничего не сказала, и Дженет ушла с таким видом, словно ее лично оскорбили.
— Не знаю, что я сделала, — говорила нам Марта. — Конечно, я была очень довольна, что они уехали. Они так мало побыли у меня, что мне еще долго казалось, будто это было видение, что они не женились, а если он и женился, то на студентке, которая училась на журналиста, адвоката и в будущем помогла бы сделать ему карьеру. Потом я успокаивала себя тем, что это просто переходный период, что Дженет заменит ему мать, наставит на верный путь, воспитает вместе со своим сыном намного лучше, чем это делала я.
Марта, хорошо зная, что такое постоянная нищета, ожесточающая черты лица и заставляющая говорить фальшивым тоном, с чрезмерной теплотой или горечью в голосе, мучилась угрызениями совести по отношению к Дженет. Приняв ее, она не дала бы ей испытать все те унижения, которые пережила сама, когда Дэвид был еще ребенком, от хозяев квартир, чиновников, учителей, организаций социальной помощи, агентов социального страхования. Она искренне сожалела о своей холодности вплоть до развода, когда Дженет, бессердечная и мстительная, обвинила Дэвида в дурном обращении. Она утверждала, что ее сыну глубоко повредило общение с этим жестоким и неуравновешенным отчимом.
И с таким же коварным и злобным лицом, с ликующими искорками во взгляде она предстала перед судом. Судья хотел знать, была ли она когда-либо жертвой насилия. И она предъявила медицинское заключение о телесных повреждениях. Врач засвидетельствовал гематомы на лице, участки на голове без волосяного покрова, следы удушения на шее, ушибы грудной клетки.
— Вы можете объяснить, как это произошло?
— Мы занимались сексом. Дэвид был слишком жесток, и я попросила его прекратить. Он словно с ума сошел, надавил коленом на мою грудь, пытался меня задушить. Мне удалось вырваться. Он меня догнал. Схватил за шею и стал бить головой о стену. Мой сын плакал. К счастью, прибежали соседи и стали ломиться в дверь. Он остановился, я смогла убежать. Меня отвели в полицию, врач меня осмотрел и составил протокол.
