Воспоминания о русской службе | страница 97
Престолонаследник выказывал огромный интерес ко всему, что видел и слышал. Представление повествовало о борьбе Будды с желаниями и страстями и о чистилище подземного мира. Большой круг участников непрестанно двигался, все новые группы или отдельные фигуры выходили на середину, исполняя пантомимические танцы, символизирующие всевозможные преображения и очищения человека в процессе метемпсихоза >{44}.
День стоял лучезарный, а перед нами разворачивалось зрелище, неповторимое в своей самобытности. Внизу, у наших ног, — живописный танец в ярчайших красках, вокруг же, куда ни глянь, бескрайняя холмистая степь, усеянная верховыми и пешими, пестрыми палатками, огромными табунами коней и стадами коров, овец и верблюдов. Престолонаследник заметил: «Наверно, так выглядело становище Чингисхана, когда он сидел здесь, на моем месте».
Всем, в том числе и престолонаследнику, мешало враждебное отношение православного духовенства к ламаистскому представлению, в котором цесаревич был не только зрителем, но в известном смысле играл божественную роль. Из-за этого возник конфликт, приведший престолонаследника в замешательство. Высшее духовенство во главе с митрополитом также явилось посмотреть на спектакль, и по окончании праздника цесаревич был вынужден пригласить их в свою палатку на трапезу. Однако же духовенство заявило, что отклонит приглашение, если та же честь будет оказана бандидо-хамбо-ламе и другим ламаистским ширету, т. е. настоятелям дацанов. По мнению православных иерархов, престолонаследник и так уже нанес ущерб своему достоинству и скомпрометировал православие, позволив язычникам воздавать своей особе божеские почести и исполнять сей храмовый танец.
Цесаревич не мог игнорировать православное духовенство, ведь его отец был главой церкви, и духовенство России никогда бы не простило ему такой опрометчивости. Пришлось искать другой выход из щекотливой ситуации. Прежде чем идти к трапезе, перед палаткой престолонаследника накрыли праздничный пир для почетных ламаистских гостей и для народа. На длинных низких столах для них выставили несколько десятков жаренных на вертеле баранов, рис, чай, сладости, наливки и шампанское. Подушки для бандидо-хамбо-ламы уложили против входа в палатку, и он сидел визави с цесаревичем, так что последний со своего места мог выпить за его здоровье. Мы расселись в палатке за нашим по-европейски накрытым столом, только когда монголы, скрестив ноги, устроились за своим. Во время трапезы престолонаследник вышел и приветствовал монгольских гостей.
