Экипаж престолонаследника остановился, и все преклонили колени и обнажили головы. Древний старик с длинной седой бородой и волосами держал над головою большое серебряное блюдо с хлебом-солью. Цесаревич подошел к старику, принял блюдо у него из рук и передал стоящему за спиной адъютанту. Потом он наклонился к старику, который уткнулся лбом в землю, поднял его, обнял и троекратно расцеловал. Другие так и стояли на коленях, склонив голову, но вот и они оживились — престолонаследник подошел к ним, передал привет и благословение царя и попросил подняться. Сначала никто из них встать не хотел, и цесаревич один вошел в толпу, сделав стоящим позади кубанским казакам знак оставаться на месте. Мы видели, как людей охватил безудержный восторг, все пытались приблизиться к Николаю, дотронуться до него — голубой его мундир и белая папаха исчезли в черной массе. Потом он появился снова — поднятый множеством рук. Внезапно он вздрогнул, оглянулся и жестом велел казаку вызволить его из толпы. Лица крестьян сияли восторгом, многие не могли сдержать слез, глаза престолонаследника тоже повлажнели. Вскоре после этого мы сели за стол и тогда только заметили, что правая рука цесаревича перевязана носовым платком и графинчик с водкой, из которого всегда собственноручно наливал всем участникам застолья, он взял левой рукой. На наш вопрос он, смеясь, ответил: «Ваши сибирские каннибалы решили меня съесть и даже успели надкусить!» — и показал нам еще кровоточащую руку, на которой явственно виднелись следы зубов. Какая-то женщина в самозабвенном восторге укусила его так сильно, что медику пришлось наложить небольшую повязку. Для молокан, отринутых церковью и государством, царский привет и появление престолонаследника были событием необычайно волнующим.
Преодолев Яблоновый хребет, мы очутились в холмистых бурятских степях. Там у Агинского дацана цесаревича ожидали представители четырех бурятских дум, т. е. самостоятельных общин давних монгольских княжеств, которые подчинились Екатерине II. Там же собралось и ламаистское духовенство во главе с бандидо-хамбо-ламой — не только затем, чтобы почтить престолонаследника как сына царя, но и затем, чтобы оказать ему божественные почести в храме как потомку земного воплощения матери Будды. Подобно всем ламаистским храмам Агинский дацан стоял на холме — массивная постройка с большой открытой лестницей и высокими колоннами, которые несли пестро изукрашенную, изогнутую крышу. Внутри храма опять-таки колонны образовывали центральный проход, ведший к возвышению, где восседал огромный золоченый Будда, окруженный множеством богов поменьше. Наружные стены были белые; колонны, фронтоны и внутренние стены — ярко раскрашенные, с богатой позолоченной резьбой. Вдоль стен на небольших постаментах стояли бурханы
